Дмитрий Хмельницкий – историк, публицист, исследователь темы о российских агентах влияния за границей. В 1987 году эмигрировал из Советского Союза в Германию, где и живет в настоящее время. Автор научных книг, монографий и множества публикаций о советском и постсоветском обществе. Публиковался во французской, немецкой, израильской прессе.
Об агентах влияния, их перекрестных сетях и организациях, разнице между активностью агентов влияния и шпионажем, о «русском мире» и современных эмигрантах Дмитрий Хмельницкий рассказал в интервью Cyprus Daily News.
– Чувствуете ли вы спад интереса к теме агентов влияния России в западном обществе? Если да, то с чем это связано?
– Не уверен, что можно говорить о спаде интереса. Его, собственно, и раньше особенно не было. Ни у журналистов, ни у, боюсь, что и у западных спецслужб. Я этой темой занимаюсь с 2005 года. Тогда знакомые немецкие журналисты попросили меня уточнить информацию про одну подставную гэбэшную «академию», которая активно действовала в Германии. То есть, это после расследования выяснилось, что она гэбэшная. А на первый взгляд выглядела вполне безобидно. После разоблачительных публикаций в немецкой прессе все закончилось роспуском этой «академии» в Москве.
С тех пор я заинтересовался темой российских агентов влияния и начал систематически ею заниматься. Могу сказать, что резкий всплеск российской агентурной активности произошел в 2014 году, когда, в дополнение к уже существующим, по всему миру начали массово размножаться фиктивные общественные организации с московскими корнями. Их главной целью тогда была пропагандистская поддержка аннексии Россией Крыма. И с тех пор это все нарастает и нарастает.
– Может, как-то прикрыли эту тему к 2019 году?
— Не думаю, что прикрыли, просто очень мало кто этим занимался. Я занимался – результатом была серия публикаций. Борис Райшустер занимался – выпустил одну или две книги на эту тему. Есть еще несколько человек, которые этим систематически занимаются, но другими аспектами. Например, связью путинского режима с организованной преступностью, отмыванием денег и т. п. Не знаю, кто еще занимался бы систематическим изучением деятельности путинских агентов влияния. Хотя, наверняка, кто-то занимается. Но публикаций на эту тему, действительно, очень мало.
– К теме об агентах влияния сложилось какое-то обывательское, поверхностное, что ли, отношение. Говорят, ну нет такого, это все ерунда, этого не может быть. Почему такое отношение, на ваш взгляд?
– Я думаю, что от непонимания ситуации. Покупка агентов влияния еще для советских спецслужб, была важнейшей задачей с начала 20-х годов. Тогда ОГПУ (как впоследствии НКВД) занималось массовой вербовкой западных политиков, писателей, литераторов, ученых – кого угодно. Цель — обработка западного общественного мнения в свою пользу и шпионаж. Людей, типа Ромена Роллана, Джеймса Олдриджа, «кэмбриджской пятерки» было полным полно. Ну и русская эмиграция в Европе представляла собой тогда крайне благоприятную среду для деятельности агентов ОГПУ-НКВД-КГБ. Она была ими насквозь пронизана. Сегодня ситуация повторяется в еще более успешном виде.
Провести границу между деятельностью агентов влияния и шпионажем фактически невозможно. Допустим, у агента влияния появляется какой-то доступ к секретной информации, если он, например, политик, или задействован в общественную деятельность на высоком политическом уровне. Или инженер, например, физик-атомщик. С помощью таких людей в свое время для Сталина у американцев была украдена технология производства атомных бомб. Причем шпионами в прямом смысле слова эти люди не были. Они были агентами влияния.
То же самое и сейчас происходит. Поймать человека на шпионаже очень сложно. Периодически это случается, но редко. Для этого нужно поймать шпиона «на горячем», на краже или покупке секретных материалов, на попытке вербовки какого-нибудь политика или ученого. Таких – единицы. А агентов влияния сотни тысяч, и они не нарушают никаких законов. Германия, где, как и на Кипре, высок процент выходцев из СССР и России, просто накрыта такими перекрестными сетями агентур влияния, каждая из которых работает на свою целевую группу.
У меня есть примерный список такого рода организаций, он просто огромный. Существует, например, организованный на самом высоком правительственном уровне, Германо-российский форум (Deutsch-Russisches Forum e.V.) Он просто полон немецких агентов влияния из политических кругов, начиная с экс-премьер-министра Бранденбурга Матиаса Плацека.
«Русский мир» со своими культурными организациями занимается патриотической обработкой русских эмигрантов за границей, как первого поколения, так их детей и внуков. Более чем успешно. Есть организации, которые работают с правыми немецкими партиями – мелкими и крупными. Параллельно существуют группы, которые работают с левыми немецкими партиями. Есть группы, которые специально обрабатывают студентов. Есть литературные объединения, управляемые из российских посольств. Есть многочисленные псевдонаучные «институты» и «академии» с международными филиалами и специфическим персоналом. Есть псевдо-правозащитные организации.
Есть спортивные организации, например, клубы боевых искусств с явными российскими гэбэшными или гэрэушными корнями, которых сейчас по всему миру возникло множество. Есть немецкие объединения ветеранов советско-российских и гэдээровских войск спецназначения, например, десантников. Есть заграничные объединения бывших студентов советских вузов. Скажем, в Германии (как и во многих других странах) есть клуб выпускников МГИМО. Понятно, что иностранцы, учившиеся в советское время в МГИМО, не могли не быть своими людьми для КГБ. Потом они разъехались по своим странам в качестве агентов спецслужб. Не думаю, что сегодня ситуация с иностранными студентами российских вузов иная.
Есть специальные организации, объединяющие российских ученых, которые эмигрировали и оказались на хороших местах на Западе. Понятно, что у профессора какого-нибудь крупного западного университета, которому предлагают лабораторию в России, где два месяца в году он ведет исследования на хороших условиях и обучает аспирантов, не будет секретов от российских работодателей. Еще есть бывшие сотрудники спецслужб ГДР, которые никогда не прерывали связей с Москвой и маскируют свою деятельность, к примеру, под частные детективные агентства или охранные предприятия. Перечислять типы таких организаций можно очень долго.
– Что вы скажете об организациях, связанных с культурой? Те же художники или артисты говорят, мол, а что такого, если мы участвуем в каких-то мероприятиях культурных центров? Мы им не нужны, нас нельзя использовать или завербовать. Зачем «русскому миру» художники или участники какого-нибудь поэтического клуба? Какую условную пользу они могут принести?
– В литературных организациях состоят пишущие люди, заинтересованные в финансировании их публикаций. При необходимости, они будут писать то, что надо, говорить, что надо, участвовать в промосковских конгрессах и конференциях, которые проводятся на Западе. С художниками то же самое. Любое культурное мероприятие на деньги Москвы имеет цель: проникновение в соответствующие круги – это встречи, знакомства, контакты. Это возможность для вербовки.
К примеру, на открытие выставки или презентацию какого-нибудь невинного художественного мероприятия приходят самые разные люди. И политики тоже. Это еще один шаг вглубь западного общества. А творческие люди напрасно думают, что их не завербуют. Их уже завербовали. В тот момент, когда они взяли деньги и участвуют в этом мероприятии, они уже безопасны для российской стороны. Они уже никогда не выступят против. Это такая форма вербовки, успешный способ оказания влияния на западную и эмигрантскую культурную среду. И вот бесчисленные письма протеста, петиции, которые сейчас подписывает оппозиционная Путину творческая интеллигенция по разным поводам, эти люди уже подписывать не будут. Это – вербовка.
– Видите ли вы сейчас ренессанс советского ОГПУ, возрождение деятельности государственной политической разведки, когда выкрадывали генералов, вербовали всех подряд и прочее?
– Да, конечно. 20-е годы прошлого столетия были золотым веком для деятельности ОГПУ на Западе, потому что там жили несколько миллионов русских эмигрантов. И среди них советские органы чувствовали себя как рыба в воде – вербовать можно было кого угодно, и для чего угодно. Тогда вообще было непонятно, кто завербован, а кто нет. Потом эта среда рассосалась как-то, людей стало поменьше.
Кирилл Хенкин, который в свое время написал блестящие книги «Русские пришли» и «Охотник вверх ногами», бывший сотрудник НКВД, эмигрировавший в свое время Израиль, высказал твердую уверенность, что т.н. «еврейская эмиграция» в конце 60-х и в 70-е годы была разрешена советским правительством специально. Цель – создать на Западе среду благоприятную для деятельности советской разведки заграницей. Ходили слухи, что около 50% процентов эмигрантов, выезжавших формально ли в Израиль, давали подписку о сотрудничестве еще до выезда. Я сам уезжал из СССР таким образом и готов в это поверить.
– Такие люди были легкой добычей для КГБ…
– Даже те, кто не давали подписку, тоже были легкой добычей, потому что традиционный страх перед КГБ никуда не девался. А сейчас в мире много миллионов эмигрантов из бывшего СССР и отсутствует «железный занавес», так что возможности московских спецслужб резко усилились. Главное, что под видом культурных обществ с помощью «русского мира» продвигающих русский язык по московским программам, успешно воспитываются новые поколения патриотов-путиноидов. И довольно успешно. В недавних массовых расистских демонстрациях, направленных против приема мигрантов в Германию, участвовало в основном второе поколение русских эмигрантов, выросшие на Западе 30-40-летние люди. Завтра на улицы выйдут их дети.
– Огромное количество русских, бывших советских граждан, которые переехали на Запад, в Америку или Канаду, пользуются всеми благами демократических стран, социальными гарантиями, имеют работу, недвижимость, учат детей в университетах, но при этом беззаветно любят Путина, любят Россию, ходят на парады 9 мая и подобные мероприятия. Как это можно объяснить?
– На мой взгляд, это очень легко объяснить. Я 32 года назад уехал из Советского Союза с мыслью, что наконец-то я буду жить среди нормальных людей и эту мерзость и гадость советскую – забуду. Но эта гадость догнала меня в двухтысячные годы. Ее вдруг оказалось в Германии непредставимо много.
А объяснение, я думаю, такое. Диссидентов, людей, которые уезжали, потому что им не нравился советский режим, и в советское время было очень мало. Уезжали, в основном, чтобы улучшить свое материальное положение, чтобы ездить по миру, зарабатывать и так далее. Это были обычные советские люди, у которых не было бы иных мотивов покидать страну, если бы не появилась возможность жить лучше.
То же самое и сейчас. Эмигранты, которые любят Путина – не политические эмигранты, они не понимают почему Советский Союз был плох. И они не понимают, чем плоха нынешняя Россия. Они не понимают, чем демократические страны от нее отличаются. Они абсолютно уверены, что в России всё нормально. Они пользуются благами демократической системы, не понимая, что это за система.
Нас же не обучали этому. Советская школа была ужасна. Я думаю, что нынешняя российская школа ненамного лучше. Тот набор демократических принципов и взглядов, который дается в западных школах, мы не получили. Единицы дошли до этого своим умом и то иногда очень криво. А основная масса эмигрантов, увы – расисты, националисты, антидемократы просто в силу традиционного советского воспитания. А что уехали, так почему не уехать, если есть возможность жить лучше. Вот и всё. Во многих случаях западная школа просто не в состоянии перебить рефлексы, которые задаются домашним воспитанием.
– В том же духе они воспитывают и своих детей. Сколько времени должно пройти, чтобы эта зараза из мозгов выветрилась? Сколько поколений должно смениться?
– Думаю, что три-четыре. Потому что, на самом деле, ассимиляция никуда не девается. Второе эмигрантское поколение, как правило, в большой степени русское. И по культуре, и по ментальности, и по домашнему языку. Третье уже не так, а четвертое будет уже, скорее всего, в массе своей более или менее нормальным, западным. Как это произошло с первой русской эмиграцией 20-х годов. Ее третье поколение уже практически не было советским, русским, российским. Но деваться некуда, надо с этим бороться и ждать Другого способа нет. Но бороться надо обязательно.
– Есть ли в каких-нибудь странах Европы политические партии, организованные русскоговорящими? Вы сталкивались с таким явлением?
– Сталкивался, конечно. Это все были довольно неудачные попытки. Например, еще в 2004 году была попытка создать «Русскую партию Европы», существующую ныне в виде так называемого общественного движения «Европейский русский альянс». Была мертворожденная «Партия Новых Европейцев». В 1915 году была очень смешная попытка создать в Германии партию из российских немцев под названием «Единство» («Die Einheit»). Главой ее был явный гэбэшный агент из «русских немцев». Думаю, во всех странах были попытки сделать такие вещи, но не получалось. Их стратегической задачей было прорваться в Европарламент.
В Германии сейчас гораздо успешнее пошло другое направление. Очень большую поддержку среди эмигрантов получила крайне правая партия «Альтернатива для Германии» (АдГ). Она пророссийская, она ультраправая, и поддержка среди русских у нее очень большая. Двое русских депутатов, представленных в Бундестаге, – это расисты из «Альтернативы для Германии». АдГ сейчас едва ли не третья по величине партия в Германии и находится на подкорме у Москвы. Там прямые связи с Москвой на уровне руководства партии. Также, как и у партии «Левых» («Die Linke»). В Германии новая русская партия не имеет шансов закрепиться, поэтому они действуют через дружественные партии. В других странах, где много русских, происходит примерно то же самое.
– Скажите, а спецслужбы западных стран, они знают об агентах влияния, они оценивают степень их опасности? Допустим, президент встречается с одним агентом, с другим, с третьим. Почему СМИ знают про таких агентов, а службы безопасности – нет?
– Спецслужбы Германии обслуживают правительство и работают по его заказу. И если правительство не заказывает им выявлять российскую агентуру влияния, то они этого и не делают. Кроме того, их задача – только сбор информации. Это ж не полиция. В Германии спецслужбы никого арестовать не могут. Они могут только получать и собирать информацию, могут разговаривать с интересующими их людьми, но неофициально. Наверное, у вас на Кипре тоже самое. А если еще это маленькая страна, где нужные люди «схвачены», то тогда спецслужбы бессильны.
В Германии другая проблема – та служба, которая занимается безопасностью государства и защитой конституции, очень маленькая. Просто несоизмерима по численности с теми, с кем она должна бороться. И борются они в основном с теми, кто может представлять физическую опасность и кого можно в результате арестовать: реальными террористами, организованной преступностью, шпионами.
А вот агенты влияния… Они же ничего не нарушают. Слежка за ними требует гигантских усилий и множества людей и в итоге не дает практического результата. А вот почему спецслужбы не занимаются аналитикой, этого уже я не знаю.
— Вот СМИ как раз и могли бы помочь…
– Здесь, в Германии, я убедился, что СМИ во многих случаях более влиятельны и могут сделать гораздо больше, чем спецслужбы. Потому что спецслужбы собирают информацию, передают ее правительству, но не имеют права ничего публиковать. Поэтому иногда важная информация передается ими в прессу. СМИ уже дальше сами начинают искать, проводить собственные расследования. Как раз публикации в прессе и могут эту систему разрушить. На моей памяти несколько раз немецкие СМИ добивались больших успехов и наносили сильные удары по организациям московских спецслужб, просто публикуя свои расследования и называя имена высокопоставленных агентов влияния.