В декабре 1984 года, после встречи с мало кому известным тогда Михаилом Горбачевым Маргарет Тэтчер задумчиво произнесла «с этим парнем можно иметь дело» и поделилась своим мнением с руководителями других ведущих государств мира. Ранней осенью 2020 года Ангела Меркель, дама не менее авторитетная, чем Тэтчер, встречалась с Алексеем Навальным. Мы не знаем, ни о чем они говорили, ни к каким выводам пришла Меркель после разговора со своим гостем. Мы можем лишь предположить, что она поделилась своим мнением с коллегами по «большой семерке» и, в результате, судьба российского политика, о котором еще год назад знали лишь узкие специалисты по России, оказалась в центре отношений России и Запада. Наиболее влиятельные мировые лидеры весьма решительно требуют освобождения Навального. Вполне реальна перспектива присуждения ему Нобелевской премии мира.
Бросается в глаза истерика Москвы. Репрессии, угрозы отключения интернета, переходящее все границы хамство Лаврова, подготовка к аннексии бандитских анклавов на востоке Украины (Путин: «Донбасс мы не бросим не смотря ни на что»), истерические вопли Зюганова, Жириновского и Явлинского и так далее, и тому подобное, все это – признаки паники, охватившей Кремль, и попытки сохранить власть, до предела подхлестнув противостояние с Западом и отгородившись от окружающего мира. В Москве не могут не понимать, в частности, насколько жесткой будет реакция не только Вашингтона, но и склонных к оппортунизму европейских элит на аннексию ОРДЛО. И, тем не менее, готовятся к этому.
Можно предположить, что в конце прошлого года в «большой семерке» пришли к выводу, что с Путиным и его кликой иметь дело уже невозможно. В Кремле слишком склонны размахивать ядерной дубиной (больше размахивать нечем), не готовы к разумным компромиссам (например, по Донбассу), все глубже погружаются в «иную реальность». Это становится опасным и надо принимать меры.
В итоге, поддержка Алексея Навального — сигнал российскому истеблишменту: пора менять лошадей. Это понимают и в Кремле, и в истеблишменте. Истерика Кремля – признак паники, охватившей его обитателей. Лаврову по ночам мерещится судьба Риббентропа, другие вспоминают Геббельса, Гиммлера или Розенберга. Одним словом, каждому свое. Вполне возможно, однако, что большая часть истеблишмента воспринимает сигнал правильно: сменив потерявшее чувство реальности руководство, они смогут сохранить свое положение и свои активы как в России, так и за ее пределами.
Соответственно, вопрос: а есть ли признаки этого самого пресловутого раскола элит, о котором говорят уже много лет и который так пока и не произошел? Похоже, что да. Только один пример: Эхо Москвы, Новая газета и разного рода информационные каналы свободно публикуют расследования Беллингкэт, размышления профессора Соловья, «генерала СВР», политологов и публицистов, недвусмысленно и открыто обвиняющих высшее руководство страны и самого президента в организации заказных убийств, чудовищной коррупции и других преступлениях, за которые полагается многолетнее, даже пожизненное заключение.
Венедиктовы, Соловьи и им подобные суетливы, не слишком умны, но не самоубийцы. Они понимают – время пришло, власть слаба, можно бить ее по самым уязвимым местам. И видя все это, люди из второго, третьего эшелона истеблишмента просто не могут не понять – власть действительно слаба. А поэтому … Российская партхозноменклатура когда-то в большинстве своем поддержала Бориса Ельцина. Навальный столь же харизматичен, как первый российский президент, стоявший у Белого дома на танке № 110 гвардейской Таманской дивизии.
Юрий ФЕДОРОВ