«Поначалу, когда я туда попал, я не совсем поверил, что это вообще реально. У меня был своеобразный культурный шок. У Оруэлла описано, как это работает. Думал, что это антиутопия, а на самом деле так и устроено», – рассказал Радио Свобода Сергей К., работавший до недавнего времени в петербургском агентстве ФАН, одном из подразделений «фабрики троллей», которую финансирует «повар Путина» Евгений Пригожин.
При поступлении на работу будущих «троллей» вынуждают подписать документ о неразглашении того, что происходит в офисах агентства, однако несколько человек осмелились нарушить эти обязательства.
В 2015 году бывший сотрудник «фабрики» Марат Буркхард подробно рассказал Радио Свобода о том, как он работал троллем, публикуя на различных форумах комментарии на заданные темы. Вскоре еще несколько человек дали интервью о том, что происходит в различных отделах «фабрики», а журналист Людмила Савчук, устроившаяся на фабрику для изучения работы пропагандистов, даже подала в суд на нее и выиграла дело.
Прошло несколько лет, но в работе «фабрики» принципиально ничего не изменилось, она несколько раз переезжала и продолжает расширяться.
Сергей К. согласился рассказать о том, как сегодня работают тролли, осаждающие в том числе и соцсети Радио Свобода. Он предоставил образцы заданий, которые ежедневно получают «кремлеботы», а также их отчетность – необходимо указывать в таблице, сколько комментариев ты опубликовал за каждый час работы. Часть этих материалов носит оскорбительный или непристойный характер: один из отделов фабрики специализируется на мемах, в которых лица журналистов или оппозиционных политиков накладываются на кадры из порнофильмов…
– Сергей, почему вы решили рассказать о своей работе на «фабрике»?
– Я обратился к вам, потому что, узнав кухню госпропаганды изнутри, я понял, почему они так вас затыкают и гнобят. Они везде лгут. Теперь от телевидения меня просто тошнит, да и карма испачкана на три жизни вперед.
– Как организована «фабрика»?
— Много отделов, в каждом кабинете сидят приблизительно по 15 человек. Один отдел занимается YouTube, другой отдел занимается «ВКонтакте», третий Facebook и так далее. У каждого отдела свой руководитель. В нашем отделе через рабочий телеграм-чат были указаны площадки, на которых стоит работать: RT, РЕН-ТВ, «Известия», а также оппозиционные: «Новая газета», Радио Свобода, даже «Сталингулаг», хотя там, как правило, банили быстро. По этим площадкам начинали работать с разных аккаунтов. Для создания этих аккаунтов существует огромная стопка сим-карт, которая пополняется.
– Вы много работали по соцсетям телеканалов?
– Да, от RT до канала «Домашний». Посмотрите на RT комментарии о Западе – сразу видно, чья эта работа. Зайдите в группу RT в любой соцсети, они сутками там бьются за Россию-матушку. Под любой новостью – про ракеты, США, Путина – везде, как тараканы.
– Помимо отделов, которые занимаются соцсетями, какие еще есть подразделения?
– Есть отдел, где собирают базы данных: личные дела неугодных, с компроматом на всех. Есть список ресурсов, которые, простите за выражение, нужно обсирать, там в топе Радио Свобода и «Новая газета». Используется продукция специального отдела, который выпускает стремные мемы, в том числе порнографические. Ребята сидят и клепают эти мемы, потом сбрасывают в общий рабочий чат, мы уже с него начинаем пулять. На все есть свой отдел. Это очень хорошо организованная структура. Просто не укладывается в голове, какой чушью занимаются там люди и за какие огромные бабки.
– Сколько человек работает на «фабрике»?
– Точно не знаю, я во всех отделах не был, к тому же они находятся в разных зданиях. Не меньше 150 человек в дневную смену только в одном здании, а если в целом брать, мне кажется, до тысячи человек. Одни люди скидывают данные, другие эти данные перекидывают по отделам, третьи проводят собрания, на которых рассказывают, с каким тезисом кому следует работать, а чего делать не надо, что следует освещать, на чём ставить акценты.
– Какие навыки при поступлении на работу требуются? И как они выясняют, что вы не агент противника?
– Я проходил тест, где надо было импровизировать в комментариях к определенным инфоповодам. Их служба безопасности меня проверила по базам. Меня оформили и сразу пустили в бой в комментарии в группы RT, «Известия», РЕН-ТВ и подобные. Работа не пыльная, сиди себе, стучи по клавишам один и тот же бред по 11 часов. Все сотрудники работают в две смены – кто днем, кто ночью.
– Для поступления на работу требуется диплом?
– Нет, диплом не требовался. Достаточно было иметь аттестат о полном среднем образовании и грамотность. Люди абсолютно разные сюда приходят. Есть очень образованные, доктора наук, есть люди без высшего образования. Люди разного интеллекта, но все работают под указку. Вектор задан, а ты просто исполнитель, оператор.
– Не только молодых людей берут на работу?
– Нет, там даже и пенсионеры есть.
– И сколько платят?
– Кто 40 тысяч получал, кто больше работал и усерднее – 45, 50 и выше.
– Сколько комментариев нужно написать за смену?
– Норма – около 120.
– Марат Буркхард рассказывал, что один тролль пишет негативный коммент о чем-то, а сидящий с ним рядом тролль пишет как бы опровержение, чтобы в форуме создалась видимость дискуссии. Эта практика сохранилась?
– Да, с одних фейковых аккаунтов нашей же конторы писались пасквили, а с других фейковых аккаунтов это всё парировалось. Вид бурной деятельности, в расчете на то, что пользователи заглянут в комментарии под новостью.
– Верно ли, что на «фабрике» строжайшие меры безопасности, тщательно следят, чтобы не проник кто-то посторонний, ищут внедренных агентов и поощряют доносы на коллег?
– Это правда. Насчёт доносов – не скажу, потому что на моей памяти таких случаев не было, но контроль техники абсолютный. Анализируют, что происходило на экране (выборочно) некоторых сотрудников на смене.
– Как проверяют качество работы?
– Каждый комментарий (его текст и ссылка) вводится в отчет за смену и попадает в базе в таблицу супервайзера. То есть сделал коммент – щелкнул на расширение, открылось окошко с темами (Запад, СМИ, оппозиция и т. д.), выбрал тему и нажал «отправить».
– Есть надежный способ определить, что комментарий принадлежит троллю?
– Конечно, не всякий пропутинский комментарий оставляют тролли. У нас достаточно убежденных людей, так называемых ватников. Если есть подозрение, что перед вами тролль, посмотрите на аккаунт этого человека. Как правило, у троллей закрытые аккаунты – есть установка их закрывать. Тролли для своих аккаунтов используют фотографии, спертые у кого-то в «Одноклассниках».
Воруют фотографии реальных людей, делают левые имена, вставляют эти фотографии, но, отзеркаливая, чтобы нельзя было найти через «Яндекс. Картинки», либо как-то обрабатывают в цвете, например, делают фотографию черно-белой, так тоже сложнее найти. Есть ребята, которые работают против «фабрики троллей», они отзеркаливают, ищут фотографии, находят оригинал в интернете и помещают в комментариях: «Вот, фотографию украл, придурок. Давай я этому человеку напишу, покажу твою фотографию. Не хочешь объяснить, кто ты и что ты здесь делаешь?»
– Были случаи, когда люди, у которых украли фотографии, протестовали?
– Было даже хуже. Я написал комментарий под постом то ли на RT, то ли на РЕН-ТВ, потом мне в личку пишет девушка: «Откуда у вас этот аккаунт? Это аккаунт моей сестры». Я понятия не имею, что ей ответить. Залезаю на ее страницу, нахожу фотографии и понимаю, что это действительно ее сестра и что она умерла недавно, разбилась в аварии.
– А как у троллей оказался ее аккаунт?
– Они просто его украли. Это кошмар: они берут аккаунты мертвых людей. Тогда я в первый раз себя очень грязно почувствовал, до сих пор отмыться не могу.
– Сколько было аккаунтов, с которых вы работали?
– Больше сотни. Когда их удаляли, мне подкидывали другие. Для каждого аккаунта была своя тематика. Если бы девушка стала писать о договоре РСМД, это было бы нелогично. Они берут фотографии мужиков каких-то, прямо видно, что ватных, и начинают вести тему по оружию, например. А девушка может задвинуть что-нибудь по благоустройству. То есть стараются изображать реальных людей, но при этом в закрытых аккаунтах.
– А сами аккаунты нужно заполнять чем-то для достоверности?
– Аккаунт считается хорошим, если там набиты какие-то люди в друзьях, есть какие-то фотографии, причем не в одну дату, а с промежутками. Такие аккаунты на вес золота. Их стараются аккуратно использовать, чтобы не заблокировали.
– Троллей везде банят. Приходится постоянно заводить новые аккаунты?
– Блокируют на разных ресурсах часто. Когда проводились какие-то атаки: например, как на Радио Свобода, там у нас аккаунты просто улетали. Даже учитывая, что мы работали через VPN.
– А все работают через VPN?
– Естественно. Отражено, что комментарий из Мозамбика, а на самом деле он прилетел из Петербурга.
– Все действуют строго по указаниям, инициатива не приветствуется?
– Нет, можете подойти с творческим подходом, посоветовавшись с супервайзером. Если есть творческий потенциал – пожалуйста, используй.
– У ваших коллег он был или все за 40 тысяч просто отрабатывали свою смену?
– Кто как. Были люди, которые действительно от энтузиазма летели, а кто-то приходил отрабатывать, понимая, что делает чушь. Люди разные. Я там встречал людей, которые были убеждены, что проблема не в том, что у нас всё херово устроено, а в американском Госдепе и глазе в пирамиде.
– Были случаи, когда кого-то увольняли за политическую неблагонадежность или наказывали?
– Такого я не встречал. Единственное, что могли сделать, – это лишить премии.
– «Кремлебот» писал, что само слово «тролль» сотрудники фабрики не используют. А как вы себя называли?
– Да нет, так и говорили «тролли». Не знаю, может быть, у нас в отделе ребята такие дерзкие были. Мы ведь этим и занимались – писали неприятные вещи, иногда очень обидные, людям в ответ. На войне все средства хороши, лишь бы грязью облить.
– Никаких запретов нет, ненормативная лексика поощряется?
– Можно варьировать мат по-разному, лишь бы не блокировали. У нас были ребята, которые не гнушались крепким словцом.
– То, что «фабрика» находится в Петербурге, сказывается на работе? Нужно много писать на петербургские темы и работать на местных форумах?
– Да, особенно про губернатора Беглова. Еще когда его назначали, была дана куча тезисов, надо было описывать его достижения, рассказывать, как он везде успел. Если кто-то пишет в интернете, что у Беглова рожа кривая, нужно было отвечать: «Ой, да вы на свою посмотрите, человек работает, мы не за внешность его ценим, а за дела». И потом в отчете надо было сбрасывать этот комментарий под хештегом «Беглов–внешность». Мы усы Беглова защищали, рассказывали, что он очень аккуратно их стрижет. Или инициативу решили проявить, что Беглов – фамилия говорящая, он шустро бегает, везде успевает. Потом ребята столкнулись с отдачей, что Беглов от проблем бегает, и перестали использовать этот тезис. Вы понимаете, насколько это абсурдная, но мощная в то же время система? Я просто с ума сходил от того, как это все устроено.
– Часто замечаешь, что тролли атакуют какой-то конкретный пост.
– Да, атакуется, как правило, на заказ. Если вы пишете что-то неудобное, например, про «повара Путина», сразу вас начинают закидывать первосортным говном. Начинают лететь мемы, угрозы. И это будет и в «ВКонтакте», и в инстаграме, и в YouTube. Аккаунтов у них хватит, как патронов. Вот такой мем, например: «Ой, что это, я в говно наступил?» Смотрит на подошву, а там написано: «Новая газета» или Радио Свобода. С фантазией ребята работают.
– Пригожин появлялся в вашей конторе?
– Нет, к нам в офис он не приезжал, чего на этих холопов смотреть? Появлялся только его помощник. Я не могу вспомнить, как его зовут, тоже лысый мужик, лет 45–50. Все его почему-то очень боялись, хотя кроме потерянного рабочего места бояться было нечего.
– Когда вы поняли, что не хотите этим заниматься?
– Поначалу даже было забавно. В коллективе откровенно про того же Путина шутят, и почти все понимают абсурдность того, чем занимаются, этого вылизывания власти. Но работа приносит деньги. Это как врачи работают с трупами, со временем начинают шутить, расслабляться, разряжать обстановку.
Через некоторое время я перестал чувствовать напряжение, но потом совесть начала жрать. Приходишь с работы задолбанный. У меня от угрызений совести и стресса нагрузка постоянно была, я уходил оттуда с ощущением мигрени. Видимо, какая-то психическая защита, организм должен себя как-то остужать, я стал чаще смеяться над этим. Человеку, который не видел, как это работает, сложно представить, что взрослые люди сидят и занимаются откровенной херней.
Источник: Радио Свобода