В прошлых главах, рассматривая западную реакцию на путина у власти и соответствующий ему «путинизм» мы остановились на 2007-2008 годах. К этому времени оценка его стала очень жесткой. Но потом на президентский трон подсадили «либерального» плюшевого медведева. Новый президент США Барак Обама начал «перезагрузку» отношений с рф. В медиа пошли циклы программ, какой бы пост предложить путину, только бы подальше от диктаторства – генсек ООН, президент МОК?.. Актуальность рассмотрения «путинизма» казалась тогда сомнительной… Но осенью 2011 года путин с медведевым объявили об операции «Рокировка». В россии начались масштабные протесты, подавленные к лету следующего года. Все прояснилось: путин и путинизм – это надолго. Тогда аналитики и гуманитарии на Западе приступили к более основательному рассмотрению этого явления.
«КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИДОЛ РУХНУЛ!» ЗАПАД УСПОКОИЛСЯ
И тогда же проявилась одна большая проблема. В 1990-е годы демократические страны слишком сильно поверили в окончание «холодной войны», в заявление Ельцина в американском конгрессе: «Мир может вздохнуть спокойно. Коммунистический идол, который сеял повсюду на земле социальную рознь, вражду и беспримерную жестокость, который наводил страх на человеческое сообщество, рухнул. Рухнул навсегда. И я здесь для того, чтобы заверить вас: на нашей земле мы не дадим ему воскреснуть» (1992).
Сокращалось вещание на русском языке, уменьшалось финансирование аналитических центров. Новая россия и постсоветское пространство вообще не казались такой уж большой угрозой. Соответственно – упал уровень аналитики по российской тематике.
И наоборот, в россии бывшие преподаватели научного коммунизма стали поголовно политологами, в их ряды влилась морально нестойкая часть экс-диссидентов и неформальных мыслителей. Освоив терминологию зарубежных коллег, они начали продуцировать, множить и выплескивать наружу взгляд на мир с российских неоимперских позиций. Но уже не на жаргоне марксизма-ленинизма, а с учетом мировых требований гуманитарных исследований.
Поэтому осознание нарастающей угрозы шло не быстро.
«ДОКТРИНА ПУТИНА» – О СИСТЕМНОСТИ ПОЛИТИКИ КРЕМЛЯ
Руководитель российского направления исследований Американского института предпринимательства Леон Арон забил тревогу в начале 2013 года, в начале второго срока Обамы. У него тогда был целый цикл статей о политике российской власти. Самой заметной из них стала «Доктрина путина», опубликованная в авторитетном журнале Foreign Affairs («Внешняя политика»). В ней нет слова «путинизм», но словосочетание, вынесенное в заголовок можно считать его синонимом: «доктрина» – громкое слово, синонимичное «теории», «концепции». Арон просто криком кричит, что все, что делает кремль – не является чем-то случайным, ситуативным. Это неуклонная реализация внешне- и внутренне-политической «доктрины путина» (путинизма).
При этом исследователь не делает каких-то великих открытий, опираясь на фундамент инсайдов. Он просто системно складывает друг к другу пазлы фактов: бюджет россии, ее действия, а не словеса. Ну, и, конечно же, Арон закрывает уши для стрекота путинских интеллектуальных шестерок внутри и вне эрэфии, для «полезных идиотов» разного спектра. Суть «доктрины путина» по Арону, состоит из ряда взаимосвязанных позиций. Это усиление контроля за внутреннеполитическими событиями, судами, СМИ, а также говоря ленинским зыком, «занятие командных высот в экономике», особенно нефтегазовой. Это установление в стране режима осажденной крепости. Масштабное перевооружение (наше счастье, что значительная часть из выделенных денег были разворованы). Растущий антиамериканизм, «ухаживание за антиамериканскими клиентами» по всему миру. Особая политика в ядерной сфере. И наконец то, что у Арона мягко, но четко сформулировано, как «проведение политической, экономической, военной и культурной реинтеграции постсоветского пространства».
В соответствии с этим Арон советовал администрации Обамы перестать думать о чем-то вроде «перезагрузки» и, аккуратно говоря, взять «стратегическую паузу» в общении с москвой, чтобы выработать более точную политику в отношении ее.
У Арона все хорошо и сильно. ВСЕ отмеченные им тенденции получилось мощное развитие. Но в одном он ошибся: «Решающую роль в формировании будущего американо-российских отношений будет играть сам российский народ, и успех его демократического импульса кажется сегодня ближе, чем когда-либо с 1991 года». Это заблуждение оставалось с ним долго – и 3-5 лет спустя, возможно, из-за близкой дружбы с российскими оппозиционерами. Сегодня же Арону остается лишь писать грустные статьи о Владимире Кара-Мурзе с заголовками вроде «Борьба одного человека за спасение чести России».
Однако само формулирование «доктрины путина», предупреждение об опасности, надвигающейся «черной дыре» путинизма – было очень своевременным.
ПУТИНИЗМ КАК ГИБРИДНЫЙ «ФАШИЗМ-ЛАЙТ»
В том же 2013 году вышла книга нидерландского исследователя Марселя Ван Херпена, директора аналитического центра в Маастрихте Cicero Foundation («Фонд Цицерона). Книга называлась просто, но весомо – «Путинизм». Казалось бы, ничего особенного – к этому слову уже привыкли. Но вот подзаголовок был резким: «Медленный подъем праворадикального режима в России». Праворадикальный режим – это ведь близкий родственник, а то и синоним фашизма/нацизма. И Ван Херпен, что ценно, написал об этом не в маленькой колонке, не в среднего размера статье, а в книге на 12 глав и двести страниц.
Основный метод, который применяет нидерландец, довольно рискован – сравнительный анализ. Сравнение, как известно, «всегда хромает». Но у Ван Херпена сравнительный анализ – развернутый, обоснованный, очень внимательный к деталям и расхождениям. Поэтому выводы, сделанные им, оказываются удивительно точными. Чтоб стало понятней, достаточно привести название трех частей, в которые сгруппированы 12 глав: 1. «Веймарская Россия»: правомерность исторической параллели. II. Призрак фашистской России. III. Путинизм, бонапартизм и берлусконизм.
Где-то с 2004 года популярным обозначением для путинского режима у российской оппозиции было «Сталин-лайт». А Ван Херпен в начале книги определяет путинский режим, как «неустойчивую систему гибридного “фашизма-лайт”, сочетающую в себе элементы протофашизма, фашизма и постфашизма». Три этих слова дают ключ к следующим развернутым аналогиям. Протофашизм – сравнение с бонапартизмом Наполеона III; фашизм – аналогия с классическим творением Муссолини; постфашизм – сравнение с властными методами супер-популиста новейшего времени Берлускони.
В конце исследования Ван Херпен уточняет свое определение путинизма, которое заодно становится названием последней 12-й главы. Это – «гибридная многослойная комбинация бонапартизма, берлусконизма и муссолинианского фашизма». Обратим внимание на популярность слова «гибридный». Автор хорошо помнит о кагэбэшном происхождении путина, его методах и уделяет этому немало внимания.
И еще два важных вывода Ван Херпена. Первый: путинизм — это «новая праворадикальная политическая модель, готовая к экспорту за рубеж». Действительно российская дипломатия, пропаганда, эфэсбэшное «россотрудничество» много сделали для продвижения этой модели на экспорт. Так что к 2018 году даже начали говорить о подъеме евро-путинизма. Второй вывод, в самом финале, – еще более неприятный и, увы, точный: «путинская динамика» заключается в том, что его режим в дальнейшем будет радикализироваться. И это, напомню, написано еще до начала Евромайдана!
У нас в Украине этого автора знают по книге, изданной в 2015 году, «Войны Путина. Чечня, Грузия, Украина: неусвоенные уроки прошлого» (в оригинале подзаголовок более общий – «Подъем российского нового империализма»). А «путинизм», к сожалению, остался незамеченным. Кстати, на польский язык книга переведена – и нам бы стоило.
ПРАВИЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ. НЕПРАВИЛЬНЫЕ НЮАНСЫ – И ВЫВОДЫ
В 2017 году американский Journal of Democracy подготовил подборку из шести материалов под общим слоганом «Кремль воодушевился». Ключевым в ней стал текст профессора политологии Калифорнийского университета Стивена Фиша «Что такое путинизм?». Этот материал тоже полезен для прочтения, как характерный пример. Отдельные оценки сами по себе в нем даны точные. Но некоторые неточности, неправильное понимание сути каких-то деталей накапливаются и приводят в итоге к неверным выводам.
Вот начало:
«Снова россией правит самоуверенная элита, которая утверждает, что представляет собой высшую альтернативу либеральной демократии. И уверенность российских лидеров только возросла, поскольку они стали свидетелями подъема политиков за границей — даже в Соединенных Штатах, — чей менталитет созвучен их собственному. Как мы можем определить режим, который Владимир Путин и его соратники поддерживают дома и о котором трубят за рубежом? Путинизм — это форма автократии, которая является консервативной, популистской и персоналистской».
Всё так, не поспоришь. Но когда дело доходит до подробностей, хочется спорить, причем часто. Фиш слишком доверяет путинским словам, скажем, о неприятии этнического шовинизма, религиозного радикализма. Говоря о путинском консерватизме, он преувеличивает его, делая стержневой характеристикой. Похоже, Фиш считает это неким глубинным качеством правителя, извините за выражение – убеждением. Для него «традиционные ценности путина – хвастливый, националистический, но этнически всеохватывающий, демобилизационный, отеческий нефтепопулизм». И всё, точка! Никакого представления о мобилизующей «доктрине путина» или «росте праворадикального режима».
Да, Фиш говорит о «нелиберальном крестовом походе путинизма», но не находит в нем настоящей динамики и возможных серьезных последствий. Основой кремлевского виденья он считает все тот же консерватизм, который на каком-то этапе все же сдерживает крайности. Да, Фиш видит деструктивные действия путина, но считает их странностями и не верит в радикализацию стареющего правителя. Оттого в финале статьи уважаемый калифорнийский профессор говорит о «кропотливой озабоченности путина стабильностью и преемственностью».
Да… как сказали бы одесситы, доедая рыбу-фиш: «Чтоб вы так жили, как вы ошибаетесь!». Впрочем, будем самокритичны, такое мнение тогда было очень распространенным, в том числе и у нас. Ведь это только сейчас сносят одесский памятник Екатерине II.
ПОЧЕМУ И ЧЕГО Ж ОНИ ХОТЯТ? «КОДЕКС ПУТИНИЗМА»
И последнее, что мы сегодня рассмотрим – книга Брайана Тейлора «Кодекс/Код путинизма» (2018), которую он писал пять лет. Для этого автор перелопатил и систематизировал сотни речей, интервью и реплик путина. Это тоже логично – если уж мы говорим о персоналистском режиме: зная персону, проще понять, почему и как она выстроила власть под себя. При этом Тейлор еще расширил зону рассмотрения – до близкого круга путина.
По задумке автора «Кодекс/код путинизма» показывает коллективный менталитет путина и его приближенных. Это набор идей, привычек и эмоций, которые определяют их решения в экономики, политике, внутренней и внешней. И это вместе дает понимание того, почему путинская россия одновременно неэффективна дома и чрезмерно амбициозна за рубежом.
Ключевые идеи путинистского кодекса/кода, по Тейлору, включают консерватизм, антиамериканизм, важность государства, сильного как дома, так и за рубежом. Доминирующими замашками путина и его соратников (выходцев, помним откуда) являются контроль, порядок, лояльность. Важные чувства, движущие российскими правителями, включают потребность в уважении, обиду за утраченный статус и плохое обращение со стороны Запада, а также, кхе-кхе… ранимость.
И вот это последнее слово, определяемое, как одно из чувств в коде/кодексе путинизма, показывает слабости в авторской трактовке. То, что Тейлор называет «ранимостью» и во что, вероятно, верит, на самом деле имеет совсем другое объяснение. Это часть спецслужбистской игры с целью вербовки. Или же, в традициях питерской подворотни, также обычных для этой компании, элемент гопнического наезда: «Ты чё, меня обидеть хочешь?!».
Есть у Тейлора еще один вывод, к сожалению не получивший подтверждения. В одном из интервью он сказал, что не считает путина «отражением российской политической культуры или российской политической истории». Соответственно, исследователь отрицает органическую связь путинизма с «русизмом» (помните, мы рассматривали этот термин в одной из предыдущих глав. По его мнению, путин с командой просто навязали свою позицию всей стране, развитой и «продвинутой», и теперь «тормозят россию». То есть исследователь не учитывает или преуменьшает значение имперских комплексов россиян – того самого «русизма».
Но в остальном, это тоже очень важная книга, показывающая многие истоки путинского режима.
российские гуманитарии, сидящие на державном финансировании, в это время тоже без дела не сидели. Правда, «путинизм» не стал широко распространенным, пропагандируемым понятием. Но отпор «буржуазным фальсификаторам» в духе советской науки 1970-х годов был нужен. И в 2018 году впервые появилось развернутое описание «путинизма», как такового, а также его исследований, как в россии, так и за рубежом: «”Путинизм” как социальный феномен и его ракурсы». Его подготовил Олег Чернозуб, руководитель Центра социально-экономических исследований в системе Академии народного хозяйства и государственной службы при президенте рф. Логично – кому же еще объективно анализировать «путинизм», как не президентской обслуге…
Самое обидное, что эта лакейская чушь широко тиражируется, в том числе попадает в Википедию, туманя мозги. Это мы рассмотрим в следующей подаче.
(продолжение следует)
Олег Кудрин, Рига
Читать по теме:
- Почему русский фашизм называли «нашизмом» и при чем тут Невзоров
- Почему от «путинизма» на Западе могли ждать чего-то хорошего
- «путинизм» гримируется, показывает зубы и… опять гримируется
- Демократура «путинократии» и две такие непохожие «путиномики»
- Научное открытие: лакейский «путинизм» от внука Молотова-Риббентропа