Основной вопрос встречи Путина и Си Цзиньпина для Кремля — это, безусловно, не некое сотрудничество в средней и дальней перспективе, а то, что можно получить прямо сейчас.
Причина на поверхности: во-первых, в силу динамично развивающейся катастрофы в стране горизонт планирования существенно сужен. Как из-за деградировавшего до полного вырождения управления, так и из-за очевидной динамики событий: просто нет смысла планировать далеко, так как турбулентность событий хоронит любые проекты.
Во-вторых, отчаянное положение Кремля, который довел страну до ручки во всех без исключения областях. Единственный, пожалуй, неясный вопрос — каково положение дел в ядерной сфере. В силу понятной секретности ответить на него невозможно, но если взглянуть на развал всего и везде, как-то не очень верится, что уж там-то всё в полном порядке. Скорее, дела там еще хуже, чем в среднем по больнице, так как высокотехнологичные отрасли крайне уязвимы и зависимы от массы мелочей. Как пример — внезапно обнаружившаяся проблема со свечами зажигания у Суперджетов. Казалось бы. Понятно, что найдут аналоги, качеством похуже — но при этом риски отказа возрастут. И таких уязвимостей — тысячи. Что говорить о ракетно-ядерном комплексе, где подобных уязвимостей могут быть десятки тысяч, а теория вероятностей — штука такая, которую ни указом президента, ни законом Думы не отменить…
В общем, от Китая нужно много чего, причем сейчас и прямо здесь.
Для Китая это понятное желание визави трансформируется в арифметическую задачу первого класса. Товарооборот Китая и России на сегодня — 185 млрд долларов. Товарооборот Китая с ЕС и США — триллион долларов. Риск санкций в случае поставок России продукции двойного и тем более военного назначения крайне велик, хотя здесь могут быть и вопросы. Но ранее Путин тоже был свято уверен, что привязанная к российскому газу насмерть Европа не рискнет. Рискнула.
Зачем китайцам проверять на себе этот вопрос, остается неясным. Особенно, когда дела в китайской экономике идут крайне нестабильно с рисками, выходящими за все разумные пределы.
Задача Си Цзиньпина — создать ситуацию, при которой риски будут переложены на Россию (вместе с расходами) а доход от ситуации можно положить в китайский карман. История про помощь России «здесь и сейчас» в этот сюжет плохо вписывается. А потому помощь окажут — но не ту и не в тех объемах. И на очень грабительских условиях. В конце концов, плата за риск.
Что за грабительские условия, известно — Китай уже получает российские газ и нефть с невероятным дисконтом. По разным данным, газ в Китай идет по ценам в 200 долларов плюс-минус. То есть — все эти Силы Сибири неокупаемы в принципе. Ни на каком промежутке времени. Вряд ли с нефтью дела обстоят лучше. Поэтому радостные отчеты об увеличении поставок того и другого радость могут приносить только зрителям федеральных каналов, которые с этого ничего никогда не получат. В реальности это бартер на самых невыгодных условиях, но деваться-то все равно некуда.
В этом смысле поездка Си Цзиньпина вряд ли вообще связана с оказанием помощи. Председатель КНР выстраивает механизмы контроля над угасающей Россией, связывая и привязывая ее в качестве поставщика ресурсов. Без малейших обязательств со стороны Китая. Какие именно это будут механизмы — посмотрим, скорее всего, кадровые. Задача китайцев — расставить на ключевые посты в российской власти людей, привязанных теми или иными веревками к Китаю. Ослабив или даже удалив людей, которые могут быть ориентированы на другие центры силы. Понятно, что не сам Си Цзиньпин будет давать Путину списки. Но в его задачу входит создать механизмы, когда эти списки будут передаваться и увязываться с объемами и ассортиментом помощи. А также с сокращением этой помощи в случае, если партнер вздумает повести себя немного иначе, чем договаривались.
Отчаянное положение, в котором находится Путин (а в особенности после выданного ордера на арест) делает его переговорные позиции близкими к нулевым. Поэтому перед Си Цзиньпином, наоборот, стоит проблема не захлебнуться в возможностях.
N.B. О цене российского газа для Китая. Китайская таможня сообщила, что в январе за 2,7 млрд кубометров газа из России было выплачено 526 млн долларов. Что в пересчете на 1 тысячу кубометров равно 195 долларов. Цена газа на европейском TTF в январе составила порядка 700 долларов за ту же тысячу кубометров. То есть, Россия продает Китаю газ с дисконтом примерно в 70 процентов от рыночной стоимости.
Радостный клекот об увеличении поставок газа Китаю в таком случае вызывает некоторое недоумение — продавать газ в убыток возрастающими объемами и испытывать при этом непередаваемую гордость за успех — ну, это как-то диковато.