Дмитрий Хмельницкий
Борис Иофан и др.
Проект павильона СССР для Всемирной выставки 1939 г. в Нью-Йорке. 1938.
Павильон СССР на нью-йоркской выставке 1939 г. стал последним ярким архитектурным жестом сталинской эпохи на международных выставках. Предыдущим был парижский павильон на выставке 1937 года. А следующий советский павильон, в Брюсселе, на всемирной выставке 1958 года, выражал уже совсем иной политический режим и иную художественную культуру. С него началось возрождение современной архитектуры в СССР.
Приглашение к участию во Всемирной выставке в Нью-Йорке, сделанное от лица Ф. Рузвельта Советский Союз получил в феврале 1937 г., еще до открытия парижской выставки.
В марте было издано постановление СНК СССР об участии в выставке, а в августе принято решение строить собственный павильон, хотя участники имели возможность воспользоваться выставочными площадями, представляемыми организаторами. Для Сталина и его приближенных архитектурная демонстрация величия режима была вещью само собой разумеющейся. Советская сторона получила в свое распоряжение участок в 9 тыс. кв. метров, площадь застройки должна была составить порядка 4,5 тыс. кв. метров.
Комиссаром выставки был назначен высокопоставленный партийный функционер Иван Межлаук, но довести свою миссию до конца ему не удалось. В декабре 1937 г. он был арестован, а в 1938 г. расстрелян. Весной 1938 г. Межлаука сменил Герман Тихомирнов, занимавший должность руководитель секретариата председателя СНК СССР В. М. Молотова.
Первый конкурс на проект павильона был объявлен в сентябре 1937 г., но подготовка его прервалась из-за ареста Межлаука и возобновилась только весной 1938 г. К первому конкурсе согласно постановлению СНК предписывалось привлечь Бориса Иофана, Виктора Веснина, Каро Алабяна, Александра Власова, Дмитрия Чечулина, Игоря Фомина, Евгения Левинсона. Это был обычный для сталинского времени способ проведения конкурса, к участию в котором допускались высшие на тот момент, то есть ближайшие к правительству, фигуры архитектурой иерархии.
В мае 1938 г. был объявлен новый конкурс всего лишь с тремя участниками – Каро Алабян, Борис Иофан и дуэт из Игоря Фомина и Евгения Левинсона. Первые два – высокопоставленные москвичи, вторые – ленинградцы. Решения принимали члены Политбюро Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Анастас Микоян. Как пишет Евгения Конышева: «Неясно, почему И. В. Сталин на этом этапе упустил решение из своих рук — не посмотрел, не высказал мнения, или же впоследствии его поменял. В результате правительственная «тройка» приняла проект К. С. Алабяна. Было подготовлено сообщение ТАСС о том, что «заслуживающими внимания признаны проекты К. С. Алабяна и Б. М. Иофана» и «из них принят проект павильона, представленный К. С. Алабяном». Более того, по свидетельству Н. М. Суетина — главного оформителя экспозиции павильона, — на основе проекта К. С. Алабяна разработали около 20 проектных вариантов художественной экспозиции, решены интерьеры основных залов.
Н. М. Суетин пишет: «Когда уже были созданы бригады, заключены договора, сделана генеральная планировка художественной экспозиции, неожиданно все работы прекратились ввиду пересмотра архитектурных проектов павильона и правительственного решения — отклонить проект Алабяна и принять к осуществлению проект архитектора Иофана».
Постановление СНК СССР 4 августа 1938 г. официально закрепило имя нового победителя —Б. М. Иофана, которому в качестве соавтора был определен К. С. Алабян. Несомненно, уже принятое решение столь высокого жюри могло быть пересмотрено только И. В. Сталиным. Вероятно, немалую роль во всей этой истории играли его личные мотивы и вкусы. Стоит заметить, что К. С. Алабян был побратимом А. И. Микояна, члена «тройки» по выбору проекта, игравшего в первой половине 1938 г. важную роль в подготовке к Нью-Йоркской выставке. В свою очередь, победа Б. М. Иофана — это личный выбор И. В. Сталина» .
Каро Алабян и др.
Проект павильона СССР для Всемирной выставки 1939 г. в Нью-Йорке. 1938. Вариант с двумя башнями.
В задании на проектирование для второго конкурса (май 1938 г.) имелись указания насчет стиля: ««При составлении проекта необходимо основываться на достижениях советской архитектуры, используя лучшие новые и классические формы архитектуры, ни в коем случае не базируясь на упрощенческих формах конструктивизма». . Возможно, это упрек в адрес проекта Весниных из первого конкурса, представляющего собой абсурдное сочетание граненых объемов с намеком на конструктивистскую стилистику, украшенных барельефами, цветными гербами республик, лозунгами и увенчанную скульптурной группой с огромным гербом СССР. Впрочем, сохранились и еще более абсурдные эскизы павильона, где, на сооружение, напоминающее мавзолей Ленина, была водружена гигантская фигура Ленина – явная реплика Дворца советов Иофана, Щуко и Гельфрейха. Совершенно очевидно, что братьям Весниным, блестящим, в недавнем прошлом, архитекторам было невыносимо принимать участие в конкурсе, в котором их ничего кроме унижений не ждало. Но и отказаться было невозможно.
Братья Веснины. Проект павильона СССР для Всемирной выставки 1939 г. в Нью-Йорке. 1938.
В середине 30-х годов практически все ключевые сталинские конкурсы носили характер таких вот воспитательных мероприятий, в которых архитектурная верхушка проверялась на послушание и старательность.
На проекте Фомина и Левинсона главный овальный зал был зажат между двумя расходящимися корпусами, отделанными по фасадам странными аркадами. По периметру его крыши толпилась куча статуй гигантского размера, изображающих жителей советских республик с флагами этих республик.
Евгений Левинсон, Иван Фомин.
Проект павильона СССР для Всемирной выставки 1939 г. в Нью-Йорке. 1938.
Павильон Алабяна представлял собой ребристый овальный цилиндр, в который была врезана ступенчатая башня, стилизованная под башни московского Кремля. Вся композиция выглядела вызывающе абсурдной и бездарной. Впрочем, можно высказать предположение о ее истоках. Скорее всего, все конкурсанты имели некое представление о пожеланиях Сталина. Поэтому всюду присутствуют круглые или овальные залы. Алабян писал в пояснительной записке: ««Основной экспозиционный мотив должен напоминать зрителю образ красной Москвы и ее сердца — Кремля».
Как справедливо заметила Евгения Конышева, сам зал Алабяна очень напоминает по внешней архитектуре павильон фирмы «Форд» на выставке в Чикаго 1933 г. архитектора Альберта Кана. Кан был 1929–1933 гг. советником советского правительства по промышленному строительству. Его фирма „Альберт Кан Инк.» со своим филиалом в Москве спроектировала в это время множество советских заводов. Есть основания предполагать, что и гражданская архитектура Кана могла оказать влияние на формирование раннесталинского стиля. В любом случае, творчество Кана не могло быть не известно в близких к правительству архитектурных кругах.
Видимо, пожелание увидеть в проекте кремлевские мотивы исходило от Сталина, поэтому проект Алабяна и был первоначально утвержден победителем. Но потом Сталин это решение отменил. Известен и первоначальный вариант проекта Алабяна, сделанный ко первому конкурсу. Он еще абсурднее, так как башен в нем две – по обе стороны входа. Это сближает проект Алабяна с проектом Иофана, хотя и самым карикатурным образом.
Проект Бориса Иофана представляет собой разорванное кольцо диаметром 78 м с торжественными пропилеями и амфитеатром внутри. Оба торца разорванного кольца оформлены пилонами, напоминавшими по форме слоистую ступенчатую структуру парижского павильона 1937 г. В разрыве стоит высокий (55 м) пилон с фигурой рабочего, держащего в вытянутой вверх руке пятиконечную звезду. Общая высота – 70 метров. Архитектура опять картонная, без масштаба, собранная из пластинок, как и парижский павильон, но очень динамичная и хорошо прорисованная. На входных пилонах барельефы Ленина и Сталина, перед ними – две скульптурные группы. План разработан остроумно и не укладывается ни в одну из стандартных классических схем. В целом проект Иофана действительно лучше других, он не производит такое карикатурное впечатление, как проекты Алабяна, Весниных и Фомина с Левинсоном. Хотя в здании и чувствуется противоречие между профессиональной выдумкой объемно-планировочной структуры и варварским оформлением.
В профессиональной печати павильон описывается не менее варварскими текстами: «В основе архитектуры павильона СССР лежит глубокая политическая идея, выраженная в словах первой статьи Сталинской конституции… «СССР есть социалистическое государство рабочих и крестьян». Эта идея претворена в архитектуру, каждая деталь которой …дополняет и углубляет основной образ, политическую идею. Власть трудящихся выражена, прежде всего, в скульптуре рабочего, несущего красную горящую звезду, символ единения трудящихся всего мира. Советский народ… указывает путь освобождения всему человечеству. Это посетитель павильона будет чувствовать с первого момента, когда он увидит павильон и до осмотра его последнего зала» .
Характерна уверенность в том, что любой, в первую очередь западный посетитель выставки будет смотреть на эту архитектуру глазами советского человека, для которого пафос и восторг перед величием власти – естественное состояние души. То, что казалось дикостью для Запада, было в СССР нормой. К концу тридцатых годов Сталину удалось достичь внутри страны единство между художественной культурой, рассчитанной на специально воспитанного советского человека и массой населения, прошедшего перевоспитание страхом смешанным с восторгом.
О механизме организации важных государственных конкурсов и методе выбора победителей можно судить по опубликованной записке Комиссара советской части международной выставки в Нью-Йорке Тихомирнова Сталину от 27 июня 1938 г.:
«ЦК ВКПб)
т. Сталину И.В.
Мною представлены три проекта Павильона СССР на Нью-Йоркской выставке (архитекторов т.т.. Алабяна К. С., ИОФАНА Б. М. и ЛЕВИНСОНА Е. А с ФОМИНЫМ И. И., участвовавших в закрытом конкурсе по решению СНК СССР.
Нам необходимо начать строительство Павильона не позднее второй половины июля, с тем чтобы не вызвать значительного увеличения расходов в валюте в связи с крайним запозданием.
Прошу Вас осмотреть эти проекты.
Предварительно их видели т. т. МОЛОТОВ, КАГАНОВИЧ и МИКОЯН.
Проекты находятся в фойэ Свердловского зала» .
Только 4 августа был принят за основу проект Иофана , причем Алабян был утвержден соавтором . Это свидетельствовало в первую очередь об укреплении позиций Алабяна, ответственного секретаря Союза архитекторов СССР и с 1937 г. депутата Верховного совета СССР.
Из документов видно, что Сталин вел себя как частный заказчик, строящий что-то лично для себя и за свои деньги. Нет ни жюри из архитекторов, ни процедуры официального принятия решений. Совещаются несколько членов Политбюро, причем решение принимает Сталин, а публикуется результат как решение Совнаркома. Совершенно очевидно, что именно так проходили все советские «конкурсы» 30-40-х годов начиная с конкурса на Дворец Советов.
Такого рода проектирование совершенно не укладывается в обычное понятие «творческий процесс», поскольку возможность самовыражения автора практически полностью исключена. Задача участников – перебором вариантов угадать желания заказчика. Угадавший поднимается на следующую ступеньку в архитектурной иерархии. Соответственно, иерархия выстраивается из людей, умеющих угадывать желания лучше других.
Так же как и парижский павильон, нью-йоркский был построен как дорогостоящее капитальное здание – «Г. А. Тихомирнов с гордостью сообщал, что для облицовки экстерьера и интерьера павильона было добыто 8780 м3 мрамора и других пород, ими оформлено около 10 тыс. м2 — 50 % от объема всей второй очереди московского метро» .
Оформлением залов руководители художники Николай Суетин и К. Рождественский, сохранившие отчасти стилистику 20-х годов, которая чувствуется, как ни странно, и в проекте Иофана.
Павильон работал с 17 мая по 31 октября 1939 г. За это время его посетили 16 миллионов человек. Он обошелся Советскому Союзу примерно в 4 миллиона долларов, включая строительство и эксплуатацию .
Выставка была рассчитана на два летних сезона – 1939–1940 гг. Предполагалось, что и советский павильон простоит столько же. Но в августе 1939 г. международная обстановка резко изменилась. СССР заключил пакт с нацистской Германией, прямым следствием которого было начало мировой войны. В сентябре 1939 г. СССР и Германия разделили Польшу, а в декабре 1939 г., после нападения СССР на Финляндию он был исключен из Лиги наций. Продолжение работы советского павильона стало невозможным. СССР разорвал выставочный контракт без всяких объяснений, советский павильон был демонтирован и перевез в СССР. Сборке его на новом месте помешала война с Германией.
Можно назвать немного зданий, где дух эпохи выражался бы в такой химически чистой форме как во Дворце Советов и советских павильонах в Париже и Нью-Йорке. У всех этих зданий есть общая черта – неархитектурность замысла. Все они изображают что-то отвлеченное – постамент под статую или политическую эмблему. И все они напоминают, что за спинами архитекторов, стояла анонимная фигура, с мощным творческим воображением, не ограниченным профессиональными архитектурными стереотипами и правилами.