Продолжаем разбираться в становлении фашизма XXI века вместе с автором книги «Путеводитель по рашизму-путинизму» в публикации Укринформа.
Теперь пришло время рассмотреть трансформацию этой идеи и соответствующего ей термина в советский и постсоветский периоды.
СССР 1920-Х ГОДОВ: «ИМПЕРИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО ВЫРАВНИВАНИЯ»
Отбиться от имперского центра, захваченного большевиками, удалось немногим. В основном же советская власть сумела восстановить единый контроль над дореволюционными территориями. Эти страны, земли – Украина, Беларусь, Грузия, Армения, Азербайджан, другие – были фактически завоеванными наново. А значит – и на новых условиях, по сравнению с теми, что они имели в дореволюционной россии.
Местным сторонникам первое время, до накапливания Центром большей силы, как экономической, так и военной, большевики должны было отдавать долги. Поэтому в 1920-е годы в СССР реально велась борьба с великодержавным русским шовинизмом и существовала своеобразная «Империя национального выравнивания» (так перевели в Украине первую часть названия книги гарвардского профессора Терри Мартина «The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923-1939», не дословно, но хорошо – по смыслу и содержанию). В ней большевики сочетали жесткие методы управления, подавления с возможностью развития национальных культур (пусть и в четко прописанных идеологических рамках).
Однако сворачивание этой политики началось уже в 1930-х годах – параллельно с увеличением репрессивной составляющей, аннулированием НЭПа и полным огосударствлением экономики. Одновременно в большевистскую идеологию начали вписывать смягченный вариант русского национализма. В этой версии приращение, то есть завоевание земель российской империи объявлялось исторически прогрессивным и благотворным для захваченных окраин. Что было явной ревизией трудов основоположников – Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Они-то, отталкиваясь от политики россии, как жандарма Европы, считали ее исключительно реакционной силой.
КОГДА «МЯГКОГО» РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА СТАЛО УЖЕ МАЛО
Понятно, что во времена жесткой диктатуры Сталина, обсуждение или непринятие утвержденной свыше концепции было невозможно. Но после его смерти и в особенности после разоблачения «культа личности» непререкаемость централизовано единого взгляда постепенно размывалась. Соответственно в 1960-1970 годах в СССР начала формироваться так называемая «русская партия». Мягкий вариант русского национализма, доминировавший в ВКП(б)-КПСС ранее, казался ей уже недостаточным. И это было, по сути, возвращением к агрессивным позициям позднего славянофильства.
Обозначение «русская партия» является условным, поскольку люди и группы, которые придерживались таких взглядов, не имели строгого организационного оформления. В самых общих чертах можно выделить два крыла «русской партии» (синонимично ей – патриоты, почвенники, сторонники «русской идеи», идеи «русского мира»). Первое – официальное, представленное в том числе в советской элите – партийной, силовой (включая спецслужбистскую), интеллектуальной, творческой. Его представители демонстрировали лояльность власти и формулировали свои взгляды более-менее аккуратно, с оглядкой на господствующую «марксистско-ленинскую» идеологию. Второе крыло – нелегальное, диссидентское. Его представители в формулировках себя не сдерживали, в том числе и в критике власти.
При такой широте охвата и отсутствии организационного оформления разброс взглядов внутри «русской идеи» времен позднего Советского Союза был очень большим – от цивилизованного русского национализма и до крайнего, с акцентированным шовинизмом, ксенофобией, включая агрессивный антисемитизм. Важно отметить, что при этом происходила банализация самой радикальной риторики, привыкание к ней всех сторонников почвеннических взглядов. Не говоря уж о том, что она бывала для них более обаятельной, как довольно часто происходит с радикализмом, предлагающим резкие, быстрые и понятные решения, «без зауми».
СОВЕТСКИЕ СПОРЫ «ЛИБЕРАЛОВ» С «ПАТРИОТАМИ»
Оппонентами консерваторов «русской партии» были советские, российские либералы – сторонники так называемой хрущевской «оттепели». Они же – «шестидесятники», поскольку расцвет творческой деятельности лидеров общественного мнения этой группы пришелся на 1960-е годы, в особенности на его первую половину. Но и после отстранения Хрущева от власти в 1964 году группа Брежнева-Косыгина какое-то время сохраняла элементы «советского либерализма». Они резко сократились после подавления в Чехословакии «социализма с человеческим лицом» в 1968-м. Оттепель закончилась переходом Брежнева на позиции аккуратного, неявного неосталинизма.
Но оттепельщики-шестидесятники, они же «либералы», остались. У них тоже можно было выделить два крыла: официальное, говорившее и работавшее с оглядкой на власть, официальную идеологию, и более смелое – диссидентское.
В декабре 1977 года в московском Центральном доме литератора (ЦДЛ) состоялась взрывная дискуссия между представителями двух названных групп под названием «Классика и мы». После нее произошел резкий раскол на патриотов-националистов и либералов-оттепельщиков. После этого полемика между ними стала на порядок более жесткой, что особенно ярко проявилось чуть позже, в следующем десятилетии, во время перестройки и гласности.
В этом споре также видели отражение дискуссий XIX века между славянофилами и западниками. В этом сравнении, в такой исторической параллели, достаточно тривиальной, можно найти глубокий смысл, на который ранее, до становления путинского режима, большого внимания не обращали. Ведь и западники, и славянофилы были подданными Империи, не просто лояльными, но преданными ей. И, скажем, тот же Александр Иванович Герцен, поддерживавший борьбу поляков за свободу, во время и после подавления польско-литовского восстания 1863 года стал маргиналом среди русских западников. Столетие с лишним спустя, пропорция все же изменилась – и готовых поддерживать выступления народов против имперского центра, условно говоря, «проукраинских Герценов XXI века» стало больше. Но ненамного, системного «переворачивания айсберга» не произошло.
Соответственно и среди советских/российских либералов нормальным было «патриотическое» подхватывание имперской ноши. Показательно, к примеру, что после подавления путча 1991 года и распада СССР ельцинская Москва не стала способствовать восстановлению территориальной целостности Молдовы и Грузии, но продолжала поддерживать сепаратистов Приднестровья и Абхазии. Не говоря уж о попытке захватить Крым еще в 1993-1994 гг.
ПОПУЛЯРНЫЙ ЛИБЕРАЛ СОБЧАК – ФУНДАТОР НОВОГО ИМПЕРСТВА
В Украине по этому поводу любят вспоминать давнюю, банальную присказку, что «русский либерал (или демократ) заканчивается там, где начинается Украина». Не всегда, но часто – это действительно так. И вот пример, имеющий прямой выход на современность.
Начало 1992 года, прошло больше месяца после проведения референдума о независимости Украины (01.12.1991). На нем все регионы страны, включая Крым и Севастополь высказались «за». Украина строит свою государственность, начинает отстраивать механизмы защиты независимости, включая армию, флот, МВД, спецслужбы.
8 января 1992 года в эфире РТР (позже ставшего телеканалом «россия») в программе «Без ретуши» на вопросы журналистов отвечает популярный российский либерал, законник, демократический мэр тогда еще Ленинграда Анатолий Собчак. (В кулуарах в то время поговаривали, что в будущем хорошо бы ему, а не простоватому, недостаточно интеллектуальному партийцу Ельцину, стать президентом России. Борис Николаевич знал об этих шепотках и относился к Собчаку ревниво).
И что ж мы тогда услышали от светоча русского либерализма? Собчак назвал принадлежность Крыма Украине «нелепостью» и предложил урезать границы Украины до тех, что были при образовании СССР в 1922 году, а то и во времена Переяславской рады в 1654-м.
Так нужно ли удивляться тому, что когда бывшие сотрудники собчаковской мэрии, возглавляемые путиным, захватили власть в рф, подобные доводы стали основой государственной политики и поводом для начала большой войны с Украиной. Готовясь к ней, превентивно обосновывая ее, в июле 2021 года Путин выпустил статью «Об историческом единстве русских и украинцев». И в ней аргументировал территориальные претензии к Украине в том числе и ссылками на то самое выступление Собчака 1992 года.
РОССИЙСКАЯ ПОБЕДА «ЛИБЕРАЛОВ» И ПОРАЖЕНИЕ ЛИБЕРАЛИЗМА
Но вернемся к Ельцину. Осенью 1993 года Борис Николаевич жестким образом разрешил противостояние с консервативным Верховным Советом рф. В лагере его противников в ходе вооруженной эскалации конфликта большую силу набрали как раз красно-коричневые силы, вплоть до откровенных фашистов.
Что ж после этого? Демократия победила? Ну как сказать… В декабре 1993-го на выборах в первую постсоветскую Госдуму по партийным спискам выиграла Либерально-демократическая партия Жириновского, безбрежные популисты с фашистской риторикой – 22,9%.
Для этого самого «господина Ж.» (как сатирически называли его либеральные публицисты) захват власти, персоналистская диктатура не являлись реально достижимой целью. ЛДПР была его семейным бизнесом, он приторговывал местами в парламент, собирал на популизме голоса недовольных и выгодно продавал их имеющейся власти. При этом Жириновский сыграл выдающуюся роль в фашизации политической жизни России. Он задавал новые ее стандарты: агрессивный сексизм – это хорошо, ксенофобия – замечательно, шовинизм – просто великолепно! После него не было никакой мерзости, которую нельзя было бы сказать публично, в том числе в стенах российского парламента.
«Русско-идейная» «русская партия» с ее передовым красно-коричневым отрядом, вроде бы разгромленная осенью 1993 года, просто распалась на много частей и зажила отдельной жизнью во многих политических силах страны, в каждом случае подстраиваясь под имеющиеся условия.
А год спустя, в 1994-м, вроде как, либеральное ельцинское правительство само начало большую войну. И была она вполне «патриотической», имперской. Правда, тогда еще не с Украиной, но с Чечней, к тому времени провозгласившей себя Республикой Ичкерия. Там и тогда, в обороняющейся армии, появилось популярное ныне и в Украине слово сниженной лексики – «русня», как отзеркаливание топонима и этнонима «чечня», не являвшегося самоназванием.
СЛОВА ДУДАЕВА О «РУСИЗМЕ», СТАВШИЕ ПРОРОЧЕСКИМИ
В 1994-1995 годах лидер сопротивляющейся Ичкерии Джохар Дудаев дал несколько интервью зарубежным журналистам, в которых использовал другое слово, больше похожее на герценское определение, – «русизм». (Если в «рашизме» обыгрывается созвучие с фашизмом в смысле «русского фашизма», то здесь другой пример переосмысленного созвучия – «русизм» как «русский расизм»). Тогда слова чеченского лидера не приняли достаточно серьезно, аналитически, в том числе и в Украине, посчитав их в большей степени мотивирующей военной пропагандой. Но сейчас, после Второй Чеченской войны, Сирийской кампании и после полномасштабного вторжения в Украину, эти слова звучат и воспринимаются совершенно иначе – предсказание, основанное на собственном опыте. (Пусть и с долей гиперболы, что естественно для лидера народа и главнокомандующего армии, обороняющихся от агрессии).
«Обыкновенный русизм. Страшнее фашизма, нацизма, расизма, всех человеконенавистнических идеологий. Возведенный в высший ранг государственной политики России. Русизм страшнее фашизма <…> А теперь, когда русизм уничтожает целые народы, сметает с лица земли, причем, выбирая самую беспомощную жертву <…> [идет] на полное физическое уничтожение и реалистическое устрашение мира: “Вот какие мы сильные, мощные, что мы можем, какие коварные, злые, хищные”».
«Лечить (от русизма, — ред.) нужно всему миру, как лечили фашизм <…> Когда увидели опасность фашизма, и распространение его, весь цивилизованный мир пресек. Теперь – русизм. Всё человечество должно бороться с русизмом <…> И в россии еще есть кнопочка, которой сейчас грозят миру, с черным чемоданом. Недалеко время, когда будет запущена эта кнопка (если человечество не вылечит россию, русизм). И не обязательно в Чечне – и в Украине, и в Европе, прежде всего. Там, где послабее, и нет ответа. Вот туда и пойдет – срабатывает черный ящик с черной кнопкой. Сработает, если не пресечь».
Это всё сказано в 1994-1995 годах на Кавказе – украинским и эстонским журналистам. Но как же актуально и узнаваемо сейчас – в 2022-м в Украине…
И в те же времена появились слова «нашизм», «рашизм». Тогда еще не такие распространенные и не настолько угрожающие.
(продолжение следует)
Олег Кудрин, Рига
Читать по теме: