Заявление Владимира Путина, Ильхама Алиева и Никола Пашиняна о прекращении военных действий в самопровозглашённом Нагорном Карабахе зафиксировало тяжелое поражение Армении и успех, хотя и неполный, Азербайджана. В Армении это вызвало взрыв возмущения, там многие готовы сражаться до последнего армянского солдата без шансов на победу. В Азербайджане оппозиция и, возможно, часть общественного мнения считают, что надо было во что бы то ни стало добиваться освобождения всех занятых четверть века назад Арменией земель.
Ничего удивительного в этом нет. Массовое сознание часто склонно к максимализму, а политики склонны этим пользоваться. Российская пропаганда, что не удивительно, изображает последние события на Южном Кавказе как сокрушительную победу Кремля. Но, скорее, в результате войны в этом регионе Россия потерпела серьезное геополитическое поражение.
О чём, собственно, идёт речь? Армянские и азербайджанские войска «останавливаются на занятых ими позициях». Соответственно, под контроль Азербайджана переходит немалая часть территории бывшей Нагорно-Карабахской автономной области АзССР, в том числе историческая столица этого региона Шуша. К 1 декабря 2020 года армянские силы должны также полностью покинуть пока ещё занятые ими части районов Азербайджана. На линии соприкосновения развертываются 1 960 российских миротворцев со стрелковым оружием и 90 бронетранспортерами. Это символическая сила, несопоставимая, например, с находящимися там азербайджанскими войсками. Да и «линии соприкосновения» как таковой в непризнанном Нагорном Карабахе нет. Военные действия велись сравнительно небольшими мобильными группами за населенные пункты, высоты, коммуникации и так далее. Разбрасывать две тысячи солдат и офицеров по нескольким десяткам изолированных блокпостов в местах, где в последние дни шли бои, никакого смысла нет.
Похоже, главная задача российского контингента – обеспечение коммуникаций по Лачинскому коридору, полосе шириной пять километров вдоль шоссе, связывающего Армению со Степанакертом, который «не будет затрагивать Шушу». Ещё один транспортный коридор должен пройти по Мегринскому району Армении, соединив Нахичевань с основной территорией Азербайджана. Это крупный успех Анкары и Баку. Помимо всего прочего, Турция получит давно желаемый выход к Каспийскому морю, чего никак не хотели в России и Иране. Наконец, предусмотрено развертывание миротворческого центра по контролю за прекращением огня. В его работе будет принимать участие Турция.
Поражение Армении обычно объясняют массовым применением турецких ударных беспилотников «Байрактар ТВ2», которые уничтожали огневые точки, командные пункты и скопления живой силы противника. Действительно, современное вооружение – турецкие и израильские беспилотники, чешская артиллерия, израильские и белорусские ракеты и многое другое – стали важным фактором победы азербайджанских войск. Но главное: на протяжении как минимум четырех лет, после «четырехдневной войны» 2016 года в Баку всерьез готовились к войне. Командный состав армии прошел подготовку в Турции, отрабатывались тактические приемы, продумывались планы военных действий, были созданы отборные части для действий в горах.
В Армении же к войне готовы не были. И в Ереване, и в Москве, судя по всему, пребывали в уверенности, что если военные действия и начнутся, то закончатся, как и ранее, безрезультатно и после недели-двух вооруженных столкновений начнутся вязкие переговоры при посредничестве российской дипломатии. События, однако, пошли по иному пути. Армянское командование растерялось и потеряло управление войсками. Поражение стало неизбежным.
В Москве делают хорошую мину при плохой игре, трактуя прекращение огня и ввод российских миротворцев как впечатляющую победу, предпочитая не вспоминать, что схема, по которой Армения уходит из оккупированных районов Азербайджана, а Москва и Анкара выступают гарантами прекращения огня, была предложена Турцией. До последнего времени она отвергалась российским руководством, однако падение Шуши и перспектива скорого взятия Степанакерта заставили Кремль признать, что Турция играет как минимум равную с Россией роль в этом районе мира.
Основные параметры заявления 9 ноября, как следует из информации, попавшей в СМИ еще до его подписания, были согласованы во время телефонного разговора Владимира Путина и Реджепа Эрдогана 7 ноября, а технические детали обсуждались вслед за этим Сергеем Лавровым и его турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу.
В Кремле решили не рисковать – и потеряли лицо
В России, разумеется, особо подчеркивают, что именно российские, а не турецкие миротворцы будут развернуты в Нагорном Карабахе, изображая это как победу России и поражение Турции. Между тем задача российского контингента сводится к тому, чтобы предотвратить азербайджанское наступление на позиции армянских войск. Если оно вдруг произойдет, то неизбежно затронет российских военнослужащих, что создаст предлог для массированного военного вмешательства Москвы. Сами же две тысячи российских солдат и офицеров со стрелковым оружием и 90 бронетранспортерами, как и потрепанные армянские части, сколько-нибудь серьезной угрозы азербайджанским силам не представляют. Поэтому необходимости направления в этот регион турецких миротворцев просто нет. По крайней мере, пока.
Москва смогла в последний момент предотвратить полный разгром армянских войск в Нагорном Карабахе, но не смогла спасти Армению от унизительного военного и политического поражения. Военное вмешательство России в конфликт неизбежно вызвало бы участие в нём турецких войск, что кончилось бы разгромом 102-й российской базы в Гюмри. Эскалация российско-турецкого военного столкновения быстро распространилась бы на Сирию, Ливию и Черноморский бассейн. В Кремле решили не рисковать – и потеряли лицо.
Несколько недель ни Азербайджан, ни Армения не обращали внимания на призывы Москвы к прекращению огня. В Баку стремились воспользоваться моментом и занять как можно больше территорий. В Ереване пытались вовлечь в военные действия Россию, ведь ключевым фактором влияния Москвы в регионе были российские гарантии безопасности Армении, понимаемые не только как предотвращение военного вторжения на её территорию, но и в более широком смысле, как поддержка ключевых интересов стратегического союзника. Россия, однако, своего стратегического союзника не поддержала.
На Южном Кавказе сложилась новая стратегическая реальность: роль России ослабла, турецкое влияние как минимум не уступает российскому. На примере Армении союзники России еще раз убедились, что надеяться на Москву рискованно. В краткосрочной перспективе можно ожидать переориентации Еревана на Париж и Тегеран. В непризнанной Абхазии, наверно, уже задают себе вопрос: не стоит ли договориться с Турцией и прозондировать возможность «субстантивных переговоров» с Грузией? В российском истеблишменте возникает естественный вопрос: Кремль продемонстрировал слабость на Южном Кавказе, так есть гарантии того, что Москва не пойдет на стратегические уступки по другим ключевым вопросам, в том числе непосредственно затрагивающим интересы правящей группировки?
Да и, вообще, продемонстрировав слабость, диктаторы часто подписывают себе приговор.
Юрий ФЕДОРОВ, военно-политический эксперт, профессор пражского университета