Часто читаю и слышу, что, дескать, в Гражданской войне в России все противоборствующие стороны были одинаково жестоки, что и белые и красные одинаково прибегали к одинаковому террору. И что «красные» победили «белых» благодаря «поддержке народа».
Это — неправда.
Любая война расчеловечивает людей, причём, по обе стороны фронта. Любая война ожесточает людей, и превращает многих из них в диких зверей. Многих превращает в садистов и палачей.
Это, увы, правда.
Но давайте, сперва, разберёмся, кто развязал гражданскую войну.
В феврале 1917 года Российская империя стала демократической республикой. Стала, пожалуй, самой демократической страной в мире.
Полная политическая амнистия. Свобода слова, печати, партий, союзов, собраний и стачек с распространением политических прав и свобод на военнослужащих. Отмена смертной казни. До максимума расширилось местное самоуправление.
Началась подготовка к выборам во Всероссийское Учредительное Собрание. А до его созыва во главе страны находилось коалиционное временное правительство.
И вот, одна из мелких политических партий, тоталитарная секта вождистского типа во главе с Владимиром Лениным, за долго до этого призывавшим к гражданской войне, начинает подрывать новую, хрупкую, демократическую российскую власть. Подрывать, в условиях продолжающейся мировой войны.
Используя демагогию и самый оголтелый популизм, разлагает армию. Формирует отряды своих боевиков, и с третьей попытки совершает вооружённый переворот. Свергает демократическое правительство России.
Затем, в течение нескольких месяцев, объявляет «вне закона» все остальные политические партии, закрывает все СМИ, кроме собственных, разгоняет всенародно выбранное Учредительное собрание и расстреливает из пулемётов массовые демонстрации в его поддержку. Вводит в стране жесточайшую диктатуру.
Плюнув на союзников,заключает с внешним врагом сепаратный, позорный, грабительский «мир». Отдаёт ему огромные территории и выплачивает огромную контрибуцию. То есть капитулирует перед внешним врагом.
И одновременно ликвидирует всю судебную систему страны, отменяет всё законодательство. Отменяет право собственности и свободу торговли, тем самым уничтожая все торговые связи и сразу ввергая страну в голод. Людей, пытающихся прокормиться и прокормить, пачками расстреливают, как «мешочников». Вводится централизованное госраспределение продуктов и товаров. Размеры пайков определяются степенью лояльности к этой власти. Иными словами — поддерживаешь власть большевиков — будешь сытно есть. Не поддерживаешь — подохнешь от голода.
Сколько людей, даже офицеров, оказались сломленными в такой ситуации. Оказались вынужденными, ради физического выживания своих семей, пойти на службу к террористической власти, цементирующей их лояльность к себе введением института заложничества. Перебежишь к белым — расстреляем семью.
Национализирует, то есть присваивает себе — власти — банковскую систему и все вклады, предприятия и всю промышленность. Впоследствии объявляет госсобственностью и всю землю.
Объявляет вне закона, слой за слоем, миллионы и миллионы граждан России, лишая их всех прав и средств к существованию.
Учреждает карательные организации — «революционные трибуналы» и ВЧК, с правом расстрела всех и каждого, на основании «революционной сознательности».
Пусть каждый читающий просто представит себе своё личное существование под такой властью, свою жизнь при такой власти, и честно ответит себе — хотел бы он жить при такой власти? Поддержал бы он её?
Впрочем, что это я? К сожалению, лично знаю многих своих земляков, готовых плюнуть абсолютно на всё, ради сытного и гарантированного, стабильного пайка.
Тогда же, в 1917 году, миллионы людей, не смогли принять установление террористической диктатуры в своём Отечестве. Точнее, террористическая власть сама, первая отказалась считать всех с нею несогласных — своими гражданами. И объявила им войну на уничтожение. Тем самым развязала гражданскую войну.
И несогласным, объявленным вне закона людям, оставалось либо капитулировать, безоговорочно подчиниться, и всё равно со временем попасть в чекистский подвал, либо эмигрировать, либо защищаться.
Белое движение России, как и несколько позднее крестьянское сопротивление как раз и представляли собой попытки самозащиты страны от террористов, её захвативших. И очень горько, непоправимо горько, что эти попытки не слились в одну, не соединились. Интеллигентское и крестьянское сопротивления были сломлены коммунистами поодиночке.
Вернёмся к белому и красному террорам.
Начнём с того, что в Белом движении сторонники абсолютного самодержавия были исчезающе малой величиной. Подавляющее большинство офицеров военного времени, вчерашних инженеров и учителей, добровольцев студентов, гимназистов и юнкеров, Корнилов, Деникин и Колчак — были сторонниками либо конституционной монархии, по типу английской, либо демократической республики, со всеми её свободами и правами человека и гражданина. То есть были русскими европейцами, защищающими Россию, как неотъемлемую часть западной цивилизации от варварства и тоталитарной большевистской азиатчины.
Конечно, три года мировой войны наложили свой обесчеловечивающий отпечаток и на них. Пацифистов на войне, увы, не бывает. Пацифист на войне — труп. Тем более все они пережили разложение русской армии в 1917 году, уже потеряли родных, близких, друзей от озверевшей толпы или красного террора. Уже в конце 1917 года офицеров и юнкеров, тайком пробиравшихся на Дон к Корнилову, задерживали на железнодорожных станциях и расстреливали десятками и сотнями. Глумились над их телами. Насиловали их жён и невест.
И зверство породило ответное ожесточение. Бывало, и та, и другая сторона в горячке боя — не брали пленных. Кололи и расстреливали тут-же.
Помимо этого, любая война привлекает в любую армию различные патологические типажи, у которых появляется возможность для реализации своих садистских наклонностей.
Кроме того, гражданская война часто — война без надёжного тыла. Следовательно, война без систематического централизованного снабжения. И войскам приходилось заниматься самоснабжением. Самоснабжение же создаёт благоприятные условия для мародёрства. Но, если белые старались платить населению, пусть и быстро обесценивающимися деньгами, то красные просто обирали население по «продразвёрстке».
Иными словами, на фронте, во взаимном ожесточении, расстреливали, мстили за убитых товарищей и грабили все противоборствующие стороны. И «красные», и «белые», и «зелёные», и различные националистические формирования. Война всегда отвратительна до крайности.
Но белое командование старалось не допустить озверения своих войск. Уже один из первых приказов Антона Ивановича Деникина запрещал расстрелы пленных. Из них стали формироваться белые полки, очень достойно дравшиеся. Всё-таки солдат и палач — не одно и тоже. Да и мародёрство и насилие над гражданским населением неминуемо разлагает армию. Превращает её в малоконтролируемую орду диких зверей, потерявших человеческий облик.
Красное командование, напротив, культивировало беспощадность и зверство по отношению к «классовым врагам». И в этом — ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ РАЗЛИЧИЕ красных и белых. Стоит вспомнить хотя бы как убили не оказавшего никакого сопротивления Верховного Главнокомандующего русской армии генерала Духонина. Озверевшая толпа распропагандированных солдат и матросов подняла его на штыки, растерзала его тело, и бросило его останки у железнодорожных путей. Стоит вспомнить глумление красных над трупом Корнилова. Его выкопали из могилы, повесили, рубили шашками, на его фоне фотографировались, а затем публично сожгли.
То же было в «белом» и «красном» тылах.
В освобождённых от красных городах и районах, белыми автоматически восстанавливалась свобода торговли, и сразу прекращался искусственный, «красный» голод. Открывались магазины и кафе, наполнялись продовольствием рынки. Ни на одной территории под управлением белых за всю гражданскую войну не было голода.
В белом тылу автоматически восстанавливалось российское законодательство и судебная система вплоть до адвокатов, защищавших в судах даже переживших первые дни фронтового ожесточения коммунистов. Фронт прокатывался дальше, а перекрасившихся коммунистов их адвокаты — «буржуи», потихоньку вытаскивали из тюрем. Ведь судили не за принадлежность к партии, а за конкретные преступные действия, которые удавалось доказать. Если не удавалось — отпускали.
Восстанавливалась свобода слова и печати, свобода собраний и даже стачек, чем активно пользовались в своих подрывных целях подпольщики-коммунисты.
И — главное — белые никогда не провозглашали, никогда не декларировали и никогда не проводили политику массового террора по отношению к той или иной социальной группе населения. Никогда не проводили политику социального геноцида. Они просто восстанавливали добольшевистскую законность.
Красные, напротив,объявили террор официальной государственной политикой. Её задачи не скрывались. Это было построение «нового общества» методом поголовного уничтожения «враждебных классов». Методом социального геноцида.
Заместитель председателя ВЧК Дзержинского Мартин Лацис писал:
«Мы не ведём войну против отдельных лиц, а истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить: к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, образования, воспитания или профессии. Эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора».
Как ни жутко, метод красных принёс им победу.
Бешеная, тотальная и лживая пропаганда, разжигающая звериную и нерассуждающую ненависть по отношению к врагам, расчеловечивающая врагов, тотальный, беспощадный и неумолимый террор к любому инакомыслящему — парализовали большинство нормальных людей России. Как кроликов перед удавом. Лишили многих воли к сопротивлению.
Многие, обыкновенные обыватели, из чувства самосохранения просто решили переждать большевизм как стихийное бедствие. Постарались временно приспособиться. Ещё не зная, что этот ужас пришёл надолго. Не зная, что их потомки со временем начнут отождествлять этот ужас — с Россией. Мифологизируют этот ужас. Полюбят его. И будут поклоняться памятникам палачей России. И будут голосовать на выборах за наследников палачей России.