С каждым днем все яснее становится, что кровавая отрыжка сгнившей коммунистической империи — путинский режим — фатально не способен даже на мало-мальское созидание. Зато он весьма и весьма эффективен в разрушении. Настолько эффективен, что демократический западный мир вынужден серьезно его опасаться и считаться с ним. Вынужден, порой, униженно с ним деликатничать. Вынужден терпеливо сносить его оскорбления. Вынужден даже самоубийственно закрывать глаза на гибридную подрывную войну, которую уже не одно десятилетие ведет против него путинская Россия.
По видимому, главной причиной граничащего с капитулянтством пацифизма западных стран, является обладание Россией технологий разрушения и уничтожения…
По сути, СССР и результат его загнивания — чекистская, бандитская, фашистская Россия — являлись и являются царством шариковых. Страной, в государственной системе и в обществе которой больше столетия идет противоестественный отбор. Больше столетия происходит не положительная, а отрицательная селекция.
На протяжении нескольких поколений во всех сферах жизни страны стремительно нарастало доминирование людей серых, а не ярких. Бездарных, а не талантливых. Беспринципных, а не принципиальных. Бескультурных, а не культурных. Глупых, а не умных. Невежд, а не знающих. Худших, а не лучших.
Похоже, что сегодня этот антиотбор привел к полному торжеству уже совсем наиничтожнейших и наихудших. Под их руководством Россия просто на глазах погружается в людоедскую дикость и варварство.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: откуда у шариковых ядерный, химический и бактериологический арсенал? Ведь столетний красный эксперимент зримо доказал, и доказал не только в России — шариковы способны только душить. Ничего родить, ничего создать они не способны. Так, ОТКУДА???
Ну конечно, от Преображенских и Борменталей. От академиков и профессоров. От инженеров и доцентов.
Парадокс в том, что становлению царства шариковых способствовали презираемые, унижаемые и уничтожаемые шариковыми же преображенские.
Любопытно разобраться, о чем думали эти тонкие, глубокие, умные люди, чем руководствовались, вооружая варваров, собирающихся захватить и уничтожить весь мир и их самих?
Сравнительно немногочисленная интеллигенция Российской империи верила в прогресс. Верила в «русский народ», который идеализировала, и степень варварства которого недооценивала. Она была очень патриотична, и многое сделала для европеизирования и модернизации России. Для ее развития и окультуривания. Много приложила усилий, чтобы цивилизовать как «глубинный» народ империи, так и полуфеодальное российское государство.
Накануне цивилизационного срыва в кровавую пропасть Первой мировой войны и войны гражданской, российские интеллигенты всерьез ожидали не войну, а окончательного преображения своей несколько архаичной Родины в полноценную европейскую державу, не хуже прочих. Ожидали парламента, не хуже английского, и ответственного перед ним правительства. Ожидали расцвета мощной отечественной экономики, науки, культуры. Ожидали цивилизационного взлета.
Но вместо трамплина, впереди оказался обрыв. Вместо европейского парламента российская интеллигенция очутилась в чекистском подвале. И частично была в нем уничтожена.
Оставшиеся культурные и образованные люди павшей Российской империи были объявлены коммунистической диктатурой не мозгом нации а дерьмом. Презрительно заклеймены «буржуазными спецами» и «временными попутчиками». Были поражены в правах. И немедленно мобилизованы на борьбу за расширение власти чекистских подвалов.
Недобитым русским европейцам прямо в лицо заявляли, что их только терпят, и терпят лишь до тех пор, пока они служат новой власти, добросовестно выполняя любые её задания. Открыто подчеркивали их утилитарность. Им говорили, что они ценны лишь как средство, как функция, и ценны лишь временно.
Палачи честно сказали своим жертвам, что они их используют. И морально раздавленные жертвы… дали палачам себя использовать.
Трудно осуждать жертв, которые стояли перед страшным выбором — умереть и обречь на смерть своих родных, или служить палачам. Очень трудно. Если бы не одно обстоятельство.
По человеческой слабости досоветские российские интеллигенты, в своем большинстве, оказались не готовы признать, что служат своим палачам только из чувства животного самосохранения. Они хотели всё-таки сохранить в себе остатки самоуважения. И, как творческие люди, придумали высокие и благородные мотивы, оправдывающие их работу на палачей.
Они убеждали себя, что служат не конкретным палачам, а абстрактному «народу». Убеждали себя, что служат не власти массовых убийц, а «Родине»!
Они с внутренним облегчением оглядывались на историю Французской революции, и находя в ней ложные аналогии, искренне утешали себя и друг друга, что ненавистные коммунисты и чекисты — явление временное. Что они перережут друг друга. Сгинут. Растворятся. А Россия останется.
Да и… ученым и инженерам просто чертовски хотелось работать…
Проблема была в том, что и коммунисты с чекистами тоже знали историю французских якобинцев. И учли их опыт. Помимо уничтожения своих нелояльных подданных, они резали и друг друга. Только вот власть их от беспрерывной фантастической резни не слабела, а только усиливалась. В резне выживали лишь наихудшие. Настолько худшие, что ужас перед ними убивал уже всякие мысли о сопротивлении.
И внушал благоговейное восхищение. Даже любовь. Даже обожествление.
Величие ЗЛА стало настолько подавляющим, что многие искренне стали считать его добром…
С годами жуткая власть научилась принуждать служить ей не только кнутом, но и пряником.
Кующих ей оружие и всячески её укрепляющих интеллигентов она сделала частью себя — власти.
Усердные физики и лирики были включены в коммунистическую элиту.
Уходя из жизни в соблазнительном государственном почете, они оставляли за собой учеников — поколение полностью сформированное уже властью палачей. Таланты этих учеников были помельче да пожиже, но их готовность «выполнить ЛЮБОЙ приказ партии» была абсолютной и безусловной.
Партия и Родина, власть и Родина для них стали тождественны.
Эти уже не рефлексировали. Эти азартно и увлеченно решали поставленные кровавой властью любые «научные задачи». Как должное получали госпремии и госдачи. И ушли в вечный покой с иконостасами госорденов на подушках, оставив после себя уже совершенно бездарных и беспринципных учеников.
Они не оставили российскому народу и Родине хороших пассажирских самолётов и хороших автомобилей.
Они оставили власти убийц циклопические груды самого смертоносного оружия, способного многократно уничтожить человечество и планету. Оставили эти груды в руках уже совсем деградировавшего поколения обезумевших палачей. С чекистом — подполковником во главе.
И сделали это идеалисты и энтузиасты — окончивший Мюнхенский университет талантливый Абрам Иоффе, стажировавшийся в Кембридже талантливый Петр Капица, талантливый гимназист Игорь Курчатов, сидевший в советском концлагере талантливый конструктор Сергей Королев…