Очень похоже на то, что празднование «Дня победы» 9 мая в 2022 года, совпавшее с путинской агрессией против Украины, поставило жирный крест на всей советской военной мифологии. Собственно, сам Путин его и поставил.
Та история СССР, которой нас всех обучали еще в советское время, была лживой с начала и до конца. Одни фальсификации. Но ключевым моментом всего советского исторического вранья была история второй мировой войны. Реальная роль Советского Союза в подготовке и разжигании мировой войны не имела ничего общего с его образом в качестве «победителя фашизма».
Вранье это работавшее больше 70 лет, продолжает со скрипом работать и сегодня. Хотя в наше время трудно не знать, что именно СССР начал в 1939 г. мировую войну в союзе с Гитлером и напал на кучу своих западных соседей. Сегодня нужно очень стараться, чтобы забыть о результатах мировой войны – о том, что советская армия захватила пол Европы, превратила ее в московские колонии с марионеточными оккупационными режимами, вырезав при этом всех недовольных и уничтожив там зачатки демократии. Не менее абсурдно думать сегодня, что конфликт Гитлера и Сталина 1941 г. (обусловленный подготовкой нападения Сталина на Германию) оправдывает все советские злодеяния, агрессии и захваты и превращает его в «освободителя человечества от фашизма».
Не воевала Советская армия с фашизмом. Советская армия воевала только за Сталина и его людоедский режим. С фашизмом, чтобы под ним не понимать, она точно не боролась. Боролась и с демократиями и с диктатурами, и вообще со всем, что шевелилось и не хотело подчиняться Сталину.
Советские солдаты никак не могли быть антифашистами. Фашизм – это политическая диктатура, альтернатива демократии. А антифашизм – борьба за демократию, но ни в коем случае не наоборот. Советские солдаты, боролись, как известно, за сталинский режим во всем мире. То есть, за фашизм. Многомиллионные потери Красной армии были запланированы Салиным изначально. В записке Жукова Сталину от 12 февраля 1941 года с изложением схемы мобилизационного развертывания Красной армии потери личного состава первого года войны(!) планировались в 150% от численности, самолетов – в 200 %, танков – 150 %.
По мобплану-41, утвержденному в том же феврале 1941 года «…численность вооруженных сил СССР должна была составить 8,9 млн. человек, войска должны были иметь 106,7 тыс. орудий и минометов, до 37 тыс. танков, 22,2 тыс. боевых самолетов, 10,7 тыс. бронеавтомобилей, около 91 тыс. тракторов и 595 тыс. автомашин». Это значит, что война в 1941 году планировалась затяжная, и целью агрессии не могла быть одна Германия. И это значит, что Сталин заранее калькулировал потери первого года войны от 8 миллионов человек и выше. Лучший символ советской борьбы за фашизм – это памятник в берлинском Трептов-парке, воспевающий сталинскую оккупацию восточной Европы и испещренный сталинскими цитатами. И спекулирующий при этом на захоронениях советских солдат, которых Сталин, как и зеков, тратил миллионами не считая для своих, мягко говоря, грязных целей.
***
Удивительным образом после 1945 г. в западной (немецкой – в первую очередь) университетской среде утвердилась в качестве непререкаемой аксиомы сталинская версия объяснения причин германо-советской войны. Согласно ей, Гитлер коварно напал на ничего не подозревавший и мирно настроенный Советский Союз. Напал только потому, что всегда об этом мечтал. Объяснялось это, видимо, сложностями отношений с СССР, превратившимся из врага западных демократий в союзника, а потом опять во врага, но как бы относительного. Которого лучше было бы не раздражать, чтобы не ухудшить и без того опасную ситуацию «холодной войны». Но холодная война давно кончилась, а сталинская историография никуда не делась.
Доказать казенную сталинскую версию никакими силами было невозможно, но оказалось возможным заблокировать все исследования, которые могли бы ее опровергнуть. Поэтому даже сегодня в немецкой университетской науке на том месте, где должно было бы находиться изучение сталинских военных планов и внешней политики 20-30-х годов — черная дыра. Ни студенческих работ, ни докторских, ни финансируемых научных исследований.
А попытки общественных дискуссий на эту тему обычно блокируются двумя абсолютно ложными утверждениями, которые приходится слышать постоянно:
1) Тезис о превентивном нападении Гитлера на Сталина разделяют только неонацисты и прочие праворадикалы.
2) Те, кто поддерживают этот тезис, тем самым оправдывают Гитлера.
Оба утверждения недоказуемы, да никто и не пытается это делать. Не было до сих пор ни малейших попыток доказать, что историки, подтверждающие концепцию Суворова о «превентивном ударе» все – правоэкстремисты. Да это было бы и смешно.
Не существует и расшифровки обвинений в «оправдании Гитлера». К моменту нападения на СССР, на счету Гитлера уже было столько преступлений, включая агрессию против кучи европейских стран, что вынужденное нападение на недавнего союзника по агрессии против Западной Европы (к тому же, никак не менее преступного, чем он сам) ухудшить репутацию Гитлера никак не могло. Зато те, кто этот тезис озвучивают, как раз и валят с больной головы на здоровую – они совершенно очевидным образом оправдывают Сталина.
Впрочем, до споров на эти темы как раз и не доходит. Оба тезиса используются для того, чтобы заранее скомпрометировать возможного оппонента, заставить его сразу же начать оправдываться и замолчать. Грязный прием, но действует исключительно эффективно.
Первые книги Виктора Суворова, доказавшего, что нападение Гитлера на Сталина в 1941 г. было вынужденным и превентивным, вышли в начале 90-х годов и были встречены в западном академическом мире с ужасом. Опровергнуть их было невозможно, согласиться – для очень многих – тоже. Когда в 2005 году я только начинал готовить первый из серии научных сборников о предпосылкам второй мировой войны, один серьезный немецкий историк сказал мне: «Вы не найдете в Германии ни одного исследователя, зависящего от грантов, который бы публично поддержал Суворова – независимо от того, что он об этом думает». Авторов для своих сборников я нашел в избытке (и не только в Германии), но, действительно, не среди тех, кто занимался этой областью исторической науки за казенный счет. Впрочем, как раз темой советской военного планирования 30-годов в академическом мире не занимался тогда никто – табу.
Фактически, мой тогдашний собеседник обвинил в научной нечистоплотности несколько поколений немецких славистов-советологов. И не без оснований. Хотя сам относился к этому, как к делу привычному и естественному, и вряд ли так уж осуждал коллег. Что только усугубляет ситуацию.
Табу на изучение сталинского военного планирования и военной политики фатальным образом сказывается и на исследованиях в смежных областях советологии.
Оно блокирует исследования сталинских экономических реформ времен индустриализации и сталинской экономики. Цель у реформ была однозначно военная — скорейшая милитаризация страны за счет обнищания населения с очевидно агрессивной целью. Но такие выводы ни озвучивать, ни обосновывать в прямом виде оказывается невозможным.
Сильно осложняются исследования сталинского террора. Ведь ГУЛАГ создавался как «мобильные трудовые армии» (термин из книги Э. Квиринга «Задачи построения социализма в СССР. М,1931.) для решения самых насущных экономических, – то есть, де факто, военных – задач. Но вывод этот тоже нежелателен. Наоборот, во многих современных исследованиях подчеркивается «экономическая неэффективность» ГУЛАГа, хотя хорошо известно, что только с его помощью (и с помощью других форм принудительного труда) могли быть решены поставленные Сталиным задачи по строительству военной промышленности. То есть, для Сталина ГУЛАГ был более чем эффективен.
В тупик упирается и изучение сталинской коллективизации, поскольку зависают в воздухе ее цели. В научных трудах до сих пор иногда повторяется очевидный вздор, запущенный еще в сталинское время, о том, что якобы с помощью коллективизации советская власть хотела повысить производительность сельского хозяйства. Хотя, то, что она таким образом ее сознательно понижала, было известно еще в годы первой пятилетки. Зато коллективизация позволяла Сталина изымать для экспорта (и встречных поставок военно-промышленной техники) все производимое на селе продовольствие и использовать изъятых из деревни миллионы крестьян в качестве принудительных рабочих для милитаризации страны. Но попытайтесь найти такой очевидный вывод в современной научной литературе…
Тем более затруднено и изучение сталинской внешней политики 30-х годов.. Прямых выводов об ее агрессивном характере делать нельзя, а другие выводы ненаучны.
Сотрудничество Сталина с Гитлером в первые два года развязанной ими совместно второй мировой войны из общественного сознания вытеснено. Одновременно из научного сознания вытеснен и гигантский массив научных источников, и 20-30-х годов, и послевоенных, которые могли бы осложнить научное спокойствие и поставить под сомнение давно отшлифованную и общепринятую позицию.
***
Пикантность в том, что если в Германии лозунг «только неонацисты поддерживают тезис о превентивной войне» университетский истеблишмент использует для беспрепятственного запугивания научной и прочей общественности, то в России (до того, как новейшие путинские законы вообще запретили это тему обсуждать) ситуации была обратная.
Против тезиса о «превентивной войне» возражали только казенные путинские фальсификаторы, причем самым абсурдным образом. Зато множество серьезных историков, как уже говорилось выше, подтверждают его своими исследованиями. Их деятельность как раз и есть показателем демократических общественных взглядов и научной честности.
Единодушие в этом смысле западных респектабельных советологов и путинских пропагандистов – само по себе несомненный предмет будущих исследований.
Но покуда, все – без исключений! – международные конференции по истории Второй мировой войны организовываются так, чтобы исключить саму возможность обсуждения сталинских агрессивных планов в отношении Европы.
Но, этому похоже приходит конец. Путин очень неосторожно использовал сталинскую ложь о «советском антифашизме» для пропаганды собственной агрессии против «нацистской» Украины. Тем самым он сделал ее очевидной для всех. Как следствие, по всей восточной Европе начался снос памятников советским оккупантам –«освободителям». Теперь крах советской военной мифологии – только вопрос времени.
Документы 1941 в 2-х книгах. М., 1998. Т.1, документ № 272, стр. 607-640.
М. Мельтюхов. Преддверие Великой отечественной войны 1939 – 1941 гг.: становление великой державы. В сборнике «Правда Виктора Суворова», М. 2006.
Нас можно поддержать через Revolut
номер +35799960344
или PayPal
Спасибо за вашу поддержку!