«Работа на Путина». Почему спецслужбы РФ действовали в Украине успешнее армии, но все равно провалили план оккупации

Британский оборонный аналитический центр утверждает, что после полномасштабного вторжения в Украину российские службы безопасности и разведки добились гораздо больших успехов, чем армия. Однако в работе спецслужб есть и фундаментальные недостатки, которые в значительной мере способствовали провалу планов российского вторжения в Украину, считают эксперты Королевского объединенного института оборонных исследований (Royal United Services Institute). Один из таких недостатков — желание всячески угодить президенту России, говорится в публикации ВВС.

В докладе «Предварительные уроки неконвенциональных операций России во время российско-украинской войны, февраль 2022 — февраль 2023 гг.», который подготовили эксперты RUSI, утверждается, что ФСБ и другим спецслужбам, благодаря тщательному планированию, удалось быстро наладить работу на занятых армией РФ территориях и добиться заметных успехов в организации оккупационных режимов.

Авторы документа — Джек Уотлинг, Александр Данилюк и Ник Рейнольдс — отмечают, что при планировании вторжения Москва полагалась на разветвленную сеть агентов российских спецслужб в Украине. Однако при этом структуры российских спецслужб, во многом следующие советским доктринам, обладают рядом серьезных недостатков, которые не позволили российской армии реализовать предвоенные планы, продолжают они.

Доклад подготовлен на основе многочисленных интервью представителей разведывательного сообщества, служб безопасности и правоохранительных органов Украины — авторы говорили с ними как до, так и после начала конфликта. Исследователи также воспользовались материалами, захваченными на поле боя в Украине или полученными из других источников от российских спецслужб и их партнеров.

Культура отчетности и работа ради Путина

На фундаментальном уровне российским спецслужбам не хватает трезвой оценки собственных усилий или, по крайней мере, честности, чтобы точно о них отчитаться, сказано в докладе.

Спецслужбам поручают достижение результата без независимой оценки жизнеспособности планов, что создает культуру отчетности, в которой офицерам выгодно демонстрировать излишний оптимизм. Более того, похоже, существует системная проблема завышения успехов и сокрытия слабых мест перед начальством.

Еще одно слабое место российского подхода — это его шаблонность. Российская система, похоже, не поощряет индивидуальный подход к каждой операции. Как замечают авторы, в условиях, когда ситуация развивается не по плану, спецслужбы возвращаются к проверенным методам советских времен. Эти методы быстро тиражируются в масштабах всех сил, задействованных в операции, что позволяет быстро их выявить и принять контрмеры.

Спецслужбы поощряют разрабатывать операции в соответствии с их пониманием намерений президента Владимира Путина, и от того, какая из них будет больше соответствовать его пожеланиям, зависит распределение ресурсов. Такая внутренняя конкуренция также позволяет Путину награждать или наказывать руководителей служб и чиновников, при этом они никогда не чувствуют себя в полной безопасности.

Эту динамику, по мнению авторов, лучше всего описывает фраза из книги британского историка, исследователя нацизма, Яна Кершоу, который называл устремления гитлеровского государства «работой для фюрера» (working towards the Fuhrer), когда глава государства ставил цели, а госорганы стремились их достичь, не считаясь со средствами.

Она же искажает и достоверность анализа: свои перспективы, как правило, преувеличиваются, а неудачи списываются на масштаб усилий противника. «В итоге, хотя российские службы и потерпели неудачу в Украине, это вряд ли помешает им занять центральное место в деятельности по принудительному управлению российским государством в будущем, и противодействие им останется не менее важным», — подчеркивают авторы доклада.

В качество основного механизма операции российские военные полагались на внутреннюю дестабилизацию и дезорганизацию Украины, которая должна была вывести из строя систему управления и военного командования и контроля, подорвать доверие населения к государственным институтам, снизить стабильность страны и минимизировать помощь Украине со стороны международных партнеров.

В этих условиях Москва не рассчитывала на серьезное сопротивление, о чем свидетельствуют и провалы в логистике на первом этапе операции, считают авторы доклада. Небольшая группа планировщиков рассчитывала повторить успех крымской операции 2014 года, которая также не имела смысла с военной точки зрения и была спланирована, исходя из отсутствия военного сопротивления со стороны Украины.

По данным авторов, в планировании вторжения была глубоко задействована ФСБ, по-видимому, получившая задачу подготовить планы оккупации Украины в июле 2021 года. Это требовало подготовки разветвленной агентуры ФСБ, поэтому осенью 2021 года российские агенты в Украине начали отправляться в краткосрочные отпуска на курорты Турции, Кипра и Египта, где они встречались со своими кураторами.

Авторы доклада уделяют значительное внимание методам работы российских спецслужб, подчеркивая, что те предпочитают минимизировать работу агентов из России, вместо этого вербуя агентов на местах, которые управляют своими собственными сетями.

«Если эти люди занимают политическое, экономическое или бюрократическое положение в целевой стране, то они могут вербовать людей не как российских агентов, а как своих личных клиентов, которые таким образом начинают невольно продвигать российские интересы, — отмечается в докладе. — Это одна из форм вербовки под чужим флагом, когда агент может считать, что ему дают задание от имени должностного лица его собственной страны, даже если в конечном итоге задание придумано в Москве».

В случае с Украиной эту роль выполняли несколько высокопоставленных чиновников и политиков, имевших связи с российскими спецслужбами на протяжении десятилетий, сказано в докладе.

Агенты российских спецслужб пытались осуществить внутреннюю дестабилизацию в Украине, в том числе в украинском разведывательном сообществе, правоохранительных органах, других органах государственной власти, политических партиях, общественных организациях и криминальных структурах.

Занимавшие высокие должности в украинском правительстве агенты располагали собственным большим аппаратом, который использовался для решения самых разных задач — от перемещения наличных до организации конспиративных квартир. Среди этих низовых агентов встречались как лояльно настроенные к России украинцы, так и простые платные агенты, зачастую из криминальных сообществ.

Хотя для планов вторжения этот аппарат представлял не слишком большую ценность, он оказался чрезвычайно важен для действий россиян на оккупированных территориях.

Авторы также отмечают важность Русской православной церкви как единственного органа поддержки идеологически преданных агентов российского влияния. Поскольку отношения государства и религиозных институтов — это довольно чувствительная материя, даже после вторжения украинская власть не сразу смогла ограничить работу этих частей российского аппарата поддержки.

Российские агенты также должны были спровоцировать полномасштабные протесты. Причем этот план включал не только провокации, но и попытки повлиять на высшее руководство Украины и заставить его отказаться от курса на присоединение к НАТО и занять нейтральную позицию накануне вторжения. По замыслу российских спецслужб, это должно было спровоцировать массовые протесты, похожие на Революцию достоинства в 2014 году, и облегчить дестабилизацию страны, парализовав силовые структуры и военное командование.

Ничего этого в действительности не произошло.

Ошибки планирования

Авторы доклада отмечают, что высокопоставленные сотрудники российской разведки рекомендовали отложить вторжение до лета 2022 года — по их мнению, необходимые условия для быстрой победы в начале года еще не сложились. Однако в Москве решили действовать, потому что в Кремле считали, что разбираются в украинской политике.

Возможно, эту точку зрения подкрепляли украинские бывшие высокопоставленные чиновники, живущие в Москве. По информации СБУ, с российскими спецслужбами на регулярной основе сотрудничают следующие представители режима Януковича: экс-министр обороны Павел Лебедев, экс-глава СБУ Александр Якименко, экс-министр внутренних дел Виталий Захарченко и экс-глава администрации президента Андрей Клюев.

Поспешное и не до конца подготовленное вторжение авторы доклада рассматривают как свидетельство того, что российские агенты преувеличили степень своего влияния, а сами спецслужбы получили приказ содействовать оккупации в установленные сроки, а не оценивать ее жизнеспособность. Эту институциональную культуру выполнения приказов авторы считают одной из причин провала первоначальных планов вторжения в Украину.

Созданные российскими спецслужбами сети создавались для решения других задач и оказались непригодными для действий в условиях длительного конфликта. Более того, преступления против гражданского населения изменили отношение к России не только среди простых украинцев, но и среди представителей пророссийских организаций.

Хотя полная капитуляция Киева была бы для Москвы желательна, фактически Россия рассчитывала оккупировать Украину путем парализации центрального государственного аппарата в сочетании с капитуляцией отдельных изолированных украинских подразделений. «Россияне, по-видимому, ошибочно спроецировали на Украину свою культуру управления «сверху вниз», — считают авторы.

Что у них получилось: контроль оккупированных территорий

Однако несмотря на то, что события в Украине развивались по совершенно другому сценарию, считать российские планы совсем ошибочными неверно, считают авторы доклада. В оккупированных районах россияне продемонстрировали, что могут контролировать население и управлять аппаратом контрразведки с помощью достаточного количества коллаборационистов.

Оккупационным администрациям и гарнизонам в их деятельности помогали сотрудники местных правоохранительных органов и государственные служащие, завербованные перед войной в качестве агентов российских спецслужб. Согласно некоторым предвоенным оценкам, эти люди должно были захватить местные органы власти и затем передать их россиянам. На практике завербованных агентов было гораздо меньше.

Например, из 800 российских агентов, выявленных в оккупированных районах Харьковской области, большинство были младшими чиновниками в местных органах власти, включая такие департаменты, как ведомство по делам лесного хозяйства. Менее 100 сотрудников местных правоохранительных органов сотрудничали с россиянами.

Планы ФСБ, однако, и не требовали, чтобы большинство — или даже значительная часть населения — приветствовало вторжение. Исходя из опыта Чечни, при планировании предполагалось, что для того, чтобы оккупационный режим был эффективным, с ним должны сотрудничать, добровольно или по принуждению, 8% населения. Кстати, проанализировав ситуацию в районах под контролем россиян, украинские разведчики пришли к выводу, что в целом оценки ФСБ оказались верными.

Еще одной сильной стороной российского потенциала нетрадиционной войны является систематическая методология подавления оккупированных территорий, отмечают авторы доклада. Опыт Чечни показывает, что для полного подавления сопротивления может потребоваться не одно поколение, но это не означает, что деятельность сопротивления всерьез угрожает позиции России.

В городах под контролем российских сил оккупационная администрация контролирует магазины, распределение продуктов питания и услуги. Доступ к этим услугам — это еще один рычаг принуждения не только для подавления оппозиции, но и для поощрения сотрудничества.

Авторы доклада также отмечают успехи российских спецслужб в использовании цифровых технологий, с помощью которых они создали объемную базу данных о жителях оккупированных территорий — кто где живет и работает, был ли связан с украинскими силовыми структурами, где живут и работают родственники и так далее. Спецслужбы составили обширные списки высокопоставленных сторонников украинской власти, чтобы по возможности или устранить их, или захватить для показательных судебных процессов.

В цифровой форме к этим данным имеют доступ многие оперативники, что помогает оказывать давление на сопротивляющихся оккупации, угрожая, например, членам их семей.

Системные недостатки

При всех достоинствах российского подхода к нетрадиционным методам ведения войны у него есть и явные, системные недостатки, отмечают авторы.

В частности, тенденция полагаться на небольшое число элитных агентов, которые управляют своими собственными сетями, означает, что устранение этих агентов оказывает непропорционально большое влияние на российский разведывательный потенциал.

В том, что касается фронтовой разведки и целеуказания, несмотря на хорошие возможности по сбору информации, запутанная схема обработки разведданных приводит к значительной задержке между их появлением и нанесением удара по выявленным целям. Как правило, для этого требуется не меньше суток, а то и значительно больше, например, когда удар наносился ракетами «Калибр» морского базирования.

Кроме того, некоторые пораженные цели были военными объектами многолетней давности, что можно интерпретировать как желание разведчиков генерировать цели даже при отсутствии актуальных разведданных, считают авторы.

Описанные в докладе угрозы — вербовка на высоком уровне и создание аппарата поддержки — это проблема не только Украины: напоминанием тому служат недавние аресты российских агентов в германской разведке и новые попытки Москвы дестабилизировать ситуацию в Молдове.