24 февраля: время больших счетов

Прошел год с начала этой войны, которая, по замыслу агрессоров, должна была закончиться через несколько дней. Эта дата прочно вошла в нашу историю и нашу совесть. 24 февраля — день, после которого мир уже не будет прежним. Война подобна камню, брошенному в тихое озеро, — она ​​оставляет за собой водные круги, смещающие всю поверхность человеческого бытия, все его измерения. Они вызывают кризисы, меняют ценности, заставляют по-разному смотреть на прошлое, настоящее и будущее, говорится в публикации болгарского издания Dnevnik.

Травма от варварского вторжения в Европу вызывает нравственный спазм, так как заставляет по-новому взглянуть на меру добра и зла — и эта мера и делает нас людьми. И именно поэтому сегодняшняя годовщина — это время для подведения итогов — человеческих, национальных и личных. В мире после окончания этой войны каждый человек и каждая нация должны будут занять свое место, обогащенные травмирующим опытом войны — и если мы этого не сделаем, мы окажемся где-то на задворках, живя больше прошлым. чем в настоящем и будущем. Вот почему именно сейчас мы должны осмыслить то, что произошло, и сделать свой выбор в отношении этой войны.

Война заставляет сделать несколько выводов, которые кажутся вполне  очевидными:

1. Идиллия времен после падения Берлинской стены закончилась.

Конец истории отменяется. Не столько потому, что Фукуяма был неправ, сколько потому, что человеческие отношения динамичны — и ничего не происходит раз и навсегда. 24 февраля фашизм, казавшийся нам похороненным в прошлом, внезапно вампиризировался. Необходимо подчеркнуть — многогранная действительность Российского государства полностью пронизана фашизмом. Не только идеология путинской России, но и само развитие событий — большое дежавю по сравнению с началом Второй мировой войны. Как тогда, так и сейчас мировая элита проспала свое рождение, и признаков этого было предостаточно: войны в Чечне и Грузии, «зеленые человечки» в Донецке и Луганске, аннексия Крыма, убийства Анны Политковской и Бориса Немцова. Это наша вина, что мы не смогли прочитать их и понять, с кем имеем дело.

Западные лидеры принимали желаемое за действительное как должное — они хотели верить, что Путин был одним из них, что они могут сосуществовать, сотрудничать и торговать с ним. Нет, не может. Все это основано на доверии, на писаных и неписаных рамках человеческих отношений, которых он не признает и никогда не признает. Это, наконец, беспощадно ясно: любые переговоры с ним бессмысленны, так как он может изменить свое слово в любой момент. Мир, в котором он живет, другой — и в нем безразличие к человеческой морали является опорой.

2. Путин уже проиграл эту войну. 

Как бы ни развивались боевые действия впредь, они не сотрут ущерб от его агрессии — для него самого, для Российской Федерации и, увы, для русского народа. Планы блицкрига провалились, иллюзия, что украинцы встретят русских оккупантов хлебом-солью, а «коллективный Запад» будет разделен и запуган. Рухнули даже надежды на то, что Китай, Индия и некоторые страны Центральной Азии примут действия России — и даже поддержат их — с идеей превращения однополярного мира либеральной демократии в многополярный. Вместо того, чтобы быть разделенными, страны ЕС более сплочены, чем когда-либо, вместо того, чтобы сдавать позиции, НАТО теперь принимает новых партнеров.

И самая главная, совершенно невосполнимая утрата: миф о непобедимой русской армии полностью рухнул, России больше некого и чего бояться. Даже параноидальные угрозы ядерного апокалипсиса сейчас скорее насмешливы, чем опасны. Российская Федерация стала глобальным изгоем, субъектом, с которым почти никто не хочет иметь ничего общего. Стало более чем ясно, насколько смехотворны претензии мирового могущества: когда страна с ВВП размером с штат Техас и меньше, чем у Южной Кореи, хочет воевать со всем цивилизованным миром, получается карикатура.

3. Правление Путина в России несовместимо с какими-либо демократическими правами и свободами.

Это стало ясно из его выступления перед Федеральным собранием страны, в котором он говорил о «самодостаточной России» и милитаризации промышленности, призывая российских олигархов вернуться в страну и заниматься бизнесом только там. Это выступление — прямой ответ на вопрос, каково будущее этой страны: Российская Федерация будет превращена в огромное подобие Северной Кореи — со всеми вытекающими последствиями для ее граждан. В его представлениях он не только воюет с «коллективным Западом» — он отделяет себя от всего мира, и этот разрыв связи с нормальностью и цивилизацией необратим. На практике в этих идеях не очерчивается ничего, кроме созданной Ким Ир Сеном идеи «чухче» о Корейской рабочей партии: абсолютно закрытое государство, которое все производит само,

Это не столько политика, сколько паранойя — как и Ким Чен Ын, Путин хочет «оседлать бомбу» — он объявил о выходе России из двустороннего договора о контроле над ядерными вооружениями с США и дал понять, что его страна начинает новые ядерные испытания. И, конечно, подтвердил свои заявления о невиновности, заявив, что не Россия напала на Украину, а напала на нее саму — и что она пыталась остановить войну силой. Это, как и рассказы о «педофилическом» Западе, достаточно ясно показывают, что переговоры с ним в данном случае невозможны — нужна смирительная рубашка.

4. Война ведется на территории Украины, но битва идет за демократические ценности сегодняшнего цивилизованного мира.

Мы должны четко осознавать, что украинцы тоже воюют вместо нас — за наше общее будущее. Они зарекомендовали себя как единая и героическая нация, и наша поддержка в их драматической битве является долгом перед каждым искренним политиком, перед каждой нормальной нацией и перед каждым порядочным человеком. Путина нужно остановить силой, другого способа остановить агрессию нет. Эта война не только может, но и должна закончиться решительным поражением России, ибо если мы пойдем на компромиссы с агрессором, то она может ненадолго утихнуть, но потом будет продолжаться — и агрессии будут подвергаться все новые и новые страны; однако, как известно, Болгария находится в шорт-листе агрессоров.

Призывы к компромиссу и «достойному уходу» для Путина, исходящие от таких политиков, как Эммануэль Макрон, таких аналитиков, как Генри Киссинджер, и таких философов, как Юрген Хабермас, вводят в заблуждение по многим причинам, но одна из них является фундаментальной: даже частичный успех Путина в эта война дала зеленый свет тому, что право сильного возможно в современном мире. Это подтолкнет, например, Китай к нападению на Тайвань, а Сербию к «взятию» Косово. Я даже не думаю о том, что это поощрит саму Россию.

5. В этой войне нет и не может быть морального выбора в пользу агрессоров. 

Мысль о том, что нас это не касается, что помощь Украине — это «тушение пожара бензином» или что мы должны поклониться, пока она не пройдет, — это переход на сторону агрессора. Этот выбор ставит нас рядом с орками русского режима — в битве, которая ведется не только между Европой и Евразией, но также между цивилизованным миром и новым варварством.

Если Болгария займет аналогичную позицию, ее место будет среди таких стран, как Северная Корея и Иран; не говоря уже о том, что если мы сейчас будем медлить с тем, чтобы помочь жертве российской агрессии, нам некому будет помочь, когда мы сами станем ее жертвой. При этом совершенно неважно, боретесь ли вы с нацизмом (включая его современную версию) или притаились в его пользу. По крайней мере, в нашей собственной истории у нас есть вполне определенный пример этого. Призывы к миру, выговор тем, кто помогает стране справиться с военной агрессией, не имеют ничего общего ни с миром, ни с человеческой моралью.

6. Эта война не только война — это еще и преступление против человечества. Прецедентов военных преступлений уже десятки тысяч, и красноречивый символ происходящего – танк с привязанной к нему стиральной машиной, украденный из чьего-то украинского дома. Ракетные удары по гражданской украинской инфраструктуре — бесспорный террористический акт, который не оставляет сомнений в том, что мы имеем дело с террористическим государством, а с террористами, как известно, не договариваются. В макрокадре большого тонет ужас малого: загубленные жизни миллионов людей; резня в Буче; камеры пыток (и среди них «детская»); украинские дети, депортированные и отданные на «усыновление» в Россию; изнасилованные и убитые женщины; жизнь без электричества, воды и электричества в разрушенных городах; надпись «дети» рядом с рухнувшим театром в Мариуполе; расстрелы кузнечным молотом ВЧК «Вагнер»;

Все это ставит нас — и ставит каждого из нас — перед беспощадным нравственным выбором: будем ли мы со всем этим соглашаться или будем отрицать это? И еще: что будем делать мы — не только правители, но и мы лично, чтобы это больше никогда не повторилось?

7. Украина зарекомендовала себя решимостью и героизмом, с которыми украинцы защищают свою свободу, а также будущее свободного мира. 

Это заставляет все другие народы задаться вопросом: были бы они на уровне украинцев, если бы они, в свою очередь, стали жертвой такой агрессии? Мне жаль это говорить, но этот вопрос очень сильно относится к Болгарии. Как бы мы приветствовали, например, российскую армию, если она в очередной раз пойдет нас «освобождать», как в 1944 году? С хлебом-солью, как мы встречали ее тогда – или как когда-то генерал Иван Колев?

Будет ли сложно установить в Болгарии пророссийское марионеточное правительство, такое, какое Путин надеялся навязать в Киеве? (Только представьте себе — во главе с Костадином Костадиновым, например, который осуществит свою мечту о восстановлении концлагерей времен социализма!) Как повел бы себя болгарский президент в случае российской агрессии — был бы он похож на Зеленского? А как бы мы, граждане Болгарии, вели себя тогда — делали бы коктейли Молотова или следовали бы пословице про склоненную голову?

Конечно, вопросов и выбора, которые ставит перед нами война в Украине, гораздо больше. Каждый должен их переосмыслить, сформулировать — не только перед тем, что мы называем историей, но и перед своей совестью. Однако едва ли нам удалось избежать одного из них, а именно: где я и где мой народ в этом драматическом, потрясшем мир конфликте? Могу ли я спрятать голову в песок, могу ли я прикинуться миротворцем — как депутаты БСП и президент Болгарии — миротворцы, или я могу засучить рукава и сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить себе и более достойное будущее для ваших Родина?