Россия и Иран подписали договор о стратегическом партнерстве

Президенты России Владимир Путин и Ирана Масуд Пезешкиан подписали Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве по итогам переговоров в Москве. Новый документ призван заменить договор об основах взаимоотношений, действовавший с 2001 года.

Работа над договором велась с 2022 года, а его текст был согласован в июне 2024 года. В Кремле ранее отметили, что документ отражает качественное усиление российско-иранских связей и выводит их на новый уровень.

11 января посол Ирана в России Казем Джалали сообщил, что договор состоит из преамбулы и 47 статей, регулирующих сотрудничество двух стран во всех ключевых сферах на ближайшие 20 лет. По словам Джалали, документ не подразумевает присоединение Тегерана «к каким-либо блокам». Глава МИД Ирана Аббас Арагчи уточнил, что договор включает аспекты сотрудничества в области обороны и безопасности, но не предусматривает создание военного альянса.

Путин назвал подписанный договор «прорывным» и подчеркнул, что он содержит амбициозные задачи, направленные на укрепление двустороннего партнерства.

Подписание договора с Ираном дополняет серию стратегических соглашений, заключенных Россией в 2024 году. В июне было подписано соглашение с КНДР о всеобъемлющем стратегическом партнерстве. Документ обязывает стороны оказывать взаимную военную помощь в случае нападения. В декабре был подписан договор с Беларусью о гарантиях безопасности в рамках Союзного государства. Соглашение предусматривает возможность применения всех размещенных в Беларуси сил, включая тактическое ядерное оружие, в случае угрозы Союзному государству.

По данным The Times, перед визитом Масуда Пезешкиана в Москву с конфиденциальными встречами в Россию приезжал советник верховного лидера Ирана Али Лариджани. Он мог обсуждать помощь России в развитии иранской ядерной программы, а также в укреплении систем противовоздушной обороны. Источники издания в разведке предполагают, что Россия, зависимая от поставок иранских ракет и беспилотников, может пересечь ранее установленные «красные линии» в вопросах поддержки ядерных амбиций Тегерана.