«Под Петербургом похоронили бойца «Вагнера». В судах его помнят по пьяной езде и мошенничеству». «Жены завербованных ЧВК «Вагнер» томичей жаловались на отсутствие связи». «Кровью заслужили помилование»: Как вчерашние заключенные в ЧВК «Вагнер» становятся героями спецоперации”.
Уголовники-герои и план Кремля
Это результат беглого поиска в интернете. Каждый день Google выдает все новые материалы о российских наемниках, воюющих и погибающих в Украине. То, о чем еще год назад рассказывали только журналисты-расследователи, сегодня — обыденное явление. Некогда респектабельный «Коммерсант» пишет о перепалке Гиркина и Пригожина в том же тоне, в котором раньше освещал московские вечеринки.
Константин Эггерт
Для властей США ЧВК Вагнера — транснациональная преступная организация. Для россиян деятельность ЧВК становится частью повседневной реальности. Как стала ей война против Украины. Географ-экономист, специалист по российским регионам Наталья Зубаревич, считает, что согласие многих россиян идти на войну, добровольно и за деньги, объяснить легко: «Люди бедны. 12% населения живут ниже уровня очень скромного российского прожиточного минимума. И еще 13% — чуть выше этого уровня. Те деньги, которые им обещали, выглядят фантастическими. Люди обвешаны кредитами, живут от зарплаты до зарплаты. Далее. Человеческий капитал на периферии, к сожалению, в России, при ее чудовищном неравенстве в доходах и образе жизни, гораздо хуже. И там отношение к смерти иное: Бог дал, Бог взял».
В этих условия, говорит Зубаревич, «щедрые выплаты за погибших и раненых успокаивают семьи. Огромные льготы для их детей при поступлении в вузы — тоже бонус. И людям говорят, что их дети погибли за родину . Все это вместе пока работает как анестезия для значительной части населения».
Привычную бедность, привычную уголовщину и, как следствие, привычный аморализм жизни существенной части россиян, особенно в провинции, Кремль использует для решения проблем на фронте. Не сомневаюсь, что в путинском окружении цинично рассчитывают таким образом не только армию поддержать, но и «почистить» страну от криминального элемента. И вот тут-то Путин и его приближенные сильно ошибаются. Точнее уже ошиблись. И цена этой ошибки может оказаться слишком высокой, в том числе и для нынешнего режима.
Буча в России?
Все эти видео крестящегося Пригожина, возлагающего розы на могилы погибших «солдат удачи» из Прокопьевска, Ухты, Магнитогорска, залихватские репортажи военкоров-пропагандистов, воспевающих «ребят», прошедших путь от грабителя до героя, репортажи про «белые «Лады» и осанны, которые поют в своих проповедях вагнеровцам патриотические «телебатюшки» методично разрушают то, что пытались сохранить и императоры, и генсеки, и Горбачев с Ельциным, и даже ранний Путин — монополию государства на вооруженное насилие, представление о том, что человек с оружием — это либо военный, либо полицейский или сотрудник ФСБ, либо охотник.
Образ мужчины в сланцах с автоматом наперевес появился еще в 2014 году в виде «ополченцев Донбасса». Но сегодня героизация убийства за деньги как патриотического деяния приобрела такой масштаб, что глубокие социальные последствия становится неизбежными. Во-первых, приток в Россию оружия с украинских фронтов и его распространение по всей стране, будет несравнимо масштабнее, чем после войн в Афганистане и Чечне.
Во-вторых, в глазах людей теперь любой, кто вооружен, имеет на это право — ведь само государство дает индульгенцию даже насильникам и убийцам, лишь бы воевали. В-третьих, государство обнаружило свою слабость. Ведь если оно обращается не к своей армии, а к любому гражданину, даже с криминальным прошлым, за помощью, то на чьей стороне сила — гражданина или государства? А если так, то почему правом решать проблемы при помощи «ствола» не может обладать просто Иван Семенович Петров из Челябинска или Чертанова, который и в тюрьме не сидел?
Есть и еще один важный — и страшный — момент. В Буче, Ирпене, Мариуполе весь мир узнал, на какие преступления способна часть российского общества. Ведь те, кто убивал, насиловал и грабил — часть той самой привычно бедной, криминальной России с искореженной моралью, о которой говорила Наталья Зубаревич. Если представится возможность, многие из этих людей будут поступать так же со своими соседями в России.
Для этого должны появиться условия — либо полное безвластие в результате краха нынешней власти, либо, наоборот, ужесточение режима на фоне резкого экономического спада. И в том, и в другом случае «ветераны» Бучи, Бахмута и Соледара быстро окажутся в нужном месте — в разграбляемом магазине, в оружейной комнате горящего полицейского участка или у соседского гаража. «Я на фронте кровь проливал! А ну, гони ключи!», — прорычат они соседу, садясь в его KIA. Разумеется, в том случае, если сосед не предъявит в ответ свой скорострельный аргумент.
Константин Эггерт