Генерал румынской Секуритате Ион Пачепа:
В Шестидневной войне 1967 года Израиль унизил клиентов Советского Союза — Египет и Сирию. Через пару месяцев глава советской внешней разведки генерал Сахаровский приземлился в Бухаресте. По его словам, Кремль поручил КГБ «восстановить престиж наших арабских друзей», помогая им организовывать террористические операции, которые унизят Израиль.
Основным активом КГБ был Ясир Арафат, соучредитель палестинской военной группировки «Фатх». Сахаровский обратился к румынской разведке с просьбой тайно доставить Арафата и его бойцов в Советский Союз для обучения. Также я нес ответственность за передачу Арафату около 200 тыс. долларов отмытых наличных каждый месяц в течение 1970-х.
«Я изобрел угоны пассажирских самолетов», — похвастался Арафат, когда я встретился с ним в штаб-квартире ООП в Бейруте. Вообще-то сомнительная честь изобретения угонов самолетов принадлежала КГБ. Истинная инновация Арафата — это суицидальный террор, концепция терроризма, которая достигла своей кульминации 11 сентября 2001 года.
«Останови их!» — кричал Чаушеску в сентябре 1972 года, когда я доложил, что офицер связи Арафата по Румынии возглавил коммандос ООП, которые взяли в заложники израильских спортсменов на Олимпийских играх в Мюнхене. Чаушеску стал белым, как простыня. Он смертельно боялся, что его имя может быть замешано в этом ужасном преступлении.
Во время частного ужина с Чаушеску Арафат взволнованно хвастался другой своей операцией, когда в Хартуме палестинские боевики захватили участников дипломатического приема. После того как президент Никсон отклонил требования террористов, боевики казнили американского посла, его заместителя и бельгийского дипломата.
Кремль поместил Арафата и его террористическую сеть в верхние строки списка приоритетов разведслужб стран советского блока. Роль Бухареста заключалась в том, чтобы снискать Арафату расположение Белого дома. Андропов был уверен, что американцы ухватятся за малейший признак примирения, и их надежды на мир возведут террориста Арафата до уровня государственного деятеля.
Я получил личное дело Арафата, составленное в КГБ. Он обучался на спецкурсах КГБ в Балашихе (КУОС), а в середине 1960-х КГБ решило подготовить его к посту будущего лидера ООП. Арафату была создана новая биография. Затем отдел дезинформации КГБ переработал его трактат «Фалястинуна», превратив его в ежемесячный журнал для палестинской террористической организации «Аль-Фатах».
КГБ распространял этот журнал в арабском мире и в Западной Германии, которая в те дни принимала много палестинских студентов. КГБ был экспертом по публикации и распространению пропагандистских журналов. На его счету было немало аналогичных изданий, например, для таких организаций, как Всемирный совет мира и Всемирная федерация профсоюзов.
Далее КГБ снабдил Арафата идеологией. Поскольку возвышенный идеализм не имел популярности среди арабского мира, КГБ представил Арафата как ярого антисиониста. Кагэбэшники же выбрали для него «персонального героя» — верховного муфтия Хаджа Амина аль-Хусейни, который в Аушвице упрекал немцев за то, что они убили недостаточно евреев.
Арафату это так понравилось, что позднее он заявлял, что это он изобрел боевой призыв к «сражению с сионизмом». Однако в действительности это клише было запущено в Москве, нечто вроде современной адаптации «Протоколов сионских мудрецов», которые издавна являлись излюбленным инструментом для разжигания этнической ненависти.
К нам обратились с просьбой помочь Арафату отточить «его необычайный талант притворщика». В марте 1978 года я тайно привозил Арафата в Бухарест для получения инструктажа, как ему следует вести себя в Вашингтоне. «Вам просто следует делать вид, что вы порываете с терроризмом и что Вы признаете государство Израиль, повторять это снова, и снова, и снова», — бесконечно вдалбливал ему Чаушеску.
Чаушеску испытывал прилив энтузиазма при мысли, что они с Арафатом сумеют сорвать Нобелевскую премию мира, если станут притворно размахивать оливковой ветвью. Чаушеску так и не был удостоен, но Арафат в 1994 году свою премию получил — и все потому, что продолжал играть ту роль, которую мы ему назначили.
Он превратил свою террористическую ООП в правительство в изгнании, делая вид, что призывает к прекращению палестинского терроризма, и в то же время позволяя ему беспрепятственно продолжаться. Через 2 года после подписания мирного соглашения с Израилем число убитых палестинскими террористами евреев возросло практически вдвое.
После смерти Арафата на передний план выдвинулся старый воин холодной войны Махмуд Аббас. В сентябре 2011 года под восторженные аплодисменты Генеральной Ассамблеи он передал в ООН «свой» запрос на признание Палестинского государства. Мало кто знает, что Московский институт востоковедения, где политически формировался Аббас, тайно подчинялся КГБ.
Мало кто также знает, что руководителем диссертации Аббаса был офицер КГБ Евгений Примаков. Тема диссертации, имевшей гриф «Для служебного пользования», была сформулирована следующим образом: «Связи между сионизмом и нацизмом. 1933-1945». Среди источников — монография академика Примакова «Анатомия ближневосточного конфликта».
В последние годы жизни Примаков надолго засиживался в кабинете еще одного сотрудника КГБ, по совместительству работавшего в то время президентом РФ. После смерти Евгения Примакова президент лично открыл ему памятник на Смоленской площади. Такого прославления не был удостоен никто из политиков новой России.
На выборах 1999 года Примаков был главным конкурентом будущего президента. С ним, как и с другими конкурентами, расправились привычными методами дезинформации и боевой пропаганды, расчищая путь к власти молодому дарованию. Дарование не подвело, судя по количеству войн, терактов и политических убийств, организованных Кремлем за время его правления.
Юрий Христензен