В крови пришли, в крови и уйдут

О чем я пишу — знают люди, добросовестно изучающие историю. Но таких людей очень, очень мало. Поэтому повторяться нужно. Ради тех и для тех многих людей, кто не знает. Вдруг кто-то незнающий споткнется о написанное и задумается.

Хочется верить, что не все незнающие ничего знать тупо не хотят. Хочется верить, что многим из незнающих просто недосуг было узнать…

В феврале 1917 года в Российской империи произошла демократическая революция. Все политические  и социальные запреты и ограничения были сметены. С внезапно переполнившегося политического поля страны исчезли, пожалуй, лишь немногие сторонники явно анахроничной и дискредитированной абсолютной монархии. 

Все прочие разнообразные политические силы, находящиеся ранее в подпольном и полуподпольном положении, от приверженцев конституционной монархии британского образца до анархистов, стремительно увеличивались количественно и превращались во вполне респектабельные партии и движения парламентского или околопарламентского типа. Все они, без оговорок или с оговорками, соглашались бороться за власть демократическим путём и демократическими методами, в условиях равной конкурентной борьбы за симпатии избирателей. 

В том числе были и большевики. Поначалу.

Большевистское руководство в те дни и недели состояло из людей, находившихся на момент революции в России, а не из эмигрантов. Главными фигурами в нём оказались Каменев, Молотов. И, между прочим, Сталин.

Эти лидеры большевиков, как ни странно, повели себя вполне пристойно. Умеренно и без фанатизма, на страницах своих газет, с левых позиций  критиковали Временное правительство. И налаживали конструктивное сотрудничество с прочими левыми партиями.

Особенно в этом преуспел кавказец Сталин. Он активно заводил чуть ли не приятельские отношения со своими земляками, лидерами меньшевиков Чхеидзе и Церетели.

Это объяснимо. Множество политически амбициозных людей в империи, людей самых различных политических пристрастий до февраля 1917 года десятилетиями жили на положении маргиналов. Отвержённых. Они по пол жизни проводили на каторге и в ссылках. Очень многие уже внутренне перегорели и смирились с таким своим положением. Февраль внезапно превратил их в весомые и влиятельные политические фигуры. Это оглушило. Опьянило. Вскружило головы. 

Случилось то, о чем они уже и не мечтали.

Истрепавшиеся, уставшие от своей собачьей жизни, сорокалетние каторжники в мгновение ока оказались крупными политическими функционерами. Это не могло не вызвать психологическую кессонную болезнь.

Пьянящее ощущение принадлежности к новой, пусть и весьма конкурентной демократической элите даже невольно отодвигало политические разногласия на задний план.

Шутка ли! Начинал ты с грабежей и бесприютных ночевок по бесчисленным явочным квартирам. Еще вчера мерз как пес в ледяном Туруханском крае. А сегодня ты в Питере видный партийный начальник. Пока ты в оппозиции. Но ты окружен почетом. Ты заседаешь в комитетах. Выносишь резолюции.  Пишешь статьи в партийной прессе. Критикуешь правительство и давишь на него. Его члены с тобой считаются и к тебе прислушиваются. Ты — видная политическая фигура. Пусть — одна из многих. Но — фигура! И в не таком далеком будущем у тебя есть совершенно реальная возможность стать товарищем министра в каком-нибудь следующем составе коалиционного кабинета министров. А то и самим министром! Это же — предел мечтаний! Жизнь неожиданно — удалась!

По всей видимости, в марте — апреле семнадцатого года у тогдашних перемерзших и полуголодных сталиных амбиций выше министерского поста и статуса с этим постом связанного — не было. И не было никакого желания подвергать риску свою наладившуюся, состоявшуюся наконец жизнь.

Но тут из-за границы понаехали сытые, застоявшиеся, нерастраченные эмигранты. Бухарины и Троцкие. А  главное — примчался основатель и вождь твоей партии. Неуемный и бешеный. Ленин. И прямо с вокзала объявил новорожденной российской демократии, в которой ты только-только занял такое благополучное место, войну на уничтожение…

Почему же эти, уже внутренне готовые стать обычными демократическими бюрократами от политики, молотовы и сталины, в конечном итоге пошли за Лениным? Почему пошли на госпереворот, на диктатуру и на гражданскую войну, в которой снова рисковали потерять все?

Потому что они все про себя и свою «партию» знали.  

Они знали, что их партия — партия, в своем роде, уникальная. Партия не доктрины, не идеологии, а партия вождя. Вождистская партия. Первая в истории, как их уверял вождь, партия «нового типа». Знали, что Ленин создал эту партию исключительно для себя и под себя.  И создал их самих, как политические фигуры, под себя. Создал своим субъективным хотением.  

Они знали, что как самостоятельные политики они несостоятельны. Знали, что сами по себе, на высококонкурентном политическом поле демократической России, среди милюковых, мартовых, черновых  они мгновенно станут никем. Знали, что имеют вес и положение только до тех пор, пока состоят в ленинской партии, пока нужны своему вождю и пока ему верны.

На тот момент Ленин и был большевистской партией. И большевистский карьерист, пойдя против Ленина, против вождя, автоматически совершал политическое самоубийство. 

Вождь же призывал их, рискуя всем, приобрести ВСЁ в неизмеримо большем масштабе! Предлагал совсем уж головокружительное! Предлагал смести ВСЕ другие политические силы в стране и стать единственными и абсолютными страны властителями. Соблазнял их, жертвуя возможной, ограниченной, временной властью при демократии обрести власть фактическую, власть абсолютную и власть на всю жизнь при их же диктатуре! Больше того. Он ослеплял их пожаром «мировой революции», в который верил, и в котором сулил им роли и посты планетарного масштаба!

В сущности, у них не было особого выбора. Они ведь, в свое время, добровольно и сознательно пришли именно в ЭТУ партию. В партию  вождистского, фюрерского типа. Сознательно стремились стать минифюрерами при фюрере в партии. Следовательно, мало что внутренне удерживало их от соблазна стать заместителями фюрера в целой стране. А, может быть, и в мире.

Роль личности в истории. Порой она бывает просто чудовищна…

Ленин предоставил своим последователям и приверженцам фантастический политический и социальный лифт. Но лифт этот мог вознести вверх не всех желающих, а только людей особого склада. Только людей верных, прежде всего, персонально вождю, а не отвлеченным и абстрактным принципам и идеологии.  Принципы и идеология в партии большевиков всегда, в большей или меньшей степени, трактовались и видоизменялись вождем в зависимости от конкретного политического момента, всегда носили инструментальный и подчинённый характер, и в конце концов выродились в одуряющий идиотический Агитпроп…

Иными словами, Ленин соблазнил свою покорную и все меньше рассуждающую партию абсолютной и бесконтрольной властью. Такую власть невозможно получить на выборах. Такая власть захватывается насильственно. Посредством уничтожения всех прочих политических оппонентов, да и просто всех несогласных. То есть, через очень большую кровь. И партия, все эти сталины и молотовы, на эту страшную кровь за Лениным пошла…

Это показательно.

Казалось бы, после Февраля в России, ставшей, пожалуй, самой демократической и свободной страной в мире, в кровопускании не было ни малейшей нужды. 

Правящий слой царского режима был почти без сопротивления выброшен из власти.  Полная и мгновенная люстрация прошла практически бескровно. Временное правительство, состоящее из профессоров, адвокатов и общественных деятелей, из образованных и культурных русских европейцев, честно  вело подготовку к свободным и честным выборам в Учредительное Собрание страны, искренне реагировало на малейшую критику его деятельности и все более левело. 

При малейшем недовольстве теми или иными действиями правительства, тот или иной его министр с готовностью уходил в отставку, и к октябрю 1917 года добрая половина его членов уже состояла из социал-демократов и социалистов-революционеров.

Казалось бы,  если ты действительно хочешь блага своей стране, тем более, стране воюющей с внешним врагом, если ты реально заботишься о благополучии и правах своих соотечественников, тех же рабочих, ты имеешь полную возможность прийти в новую, супердемократическую власть, участвовать во власти без малейшего сопротивления с чьей-либо стороны и работать на их благо и на благо родины. Имеешь возможность созидать а не разрушать.  Да что там! Тебя в эту власть даже приглашают. Тебе даже предлагают часть этой власти. Предлагают часть министерских портфелей…

Если для тебя власть — всего лишь средство для улучшения жизни людей, ты, разумеется, воспользуешься этой возможностью и этим приглашением.

Но большевики такой возможностью не воспользовались. Ибо ВЛАСТЬ была для них не средством а ЦЕЛЬЮ. Самоцелью! А вот демагогия о «благе народа» — была как раз средством. Как средством был и сам народ…

С третьей попытки они свергают интеллигентское Временное правительство, разгоняют Учредительное собрание, объявляют все политические партии, кроме себя, «вне закона», объявляют «вне закона» целые социальные слои и сословия России и начинают с ними войну на уничтожение. 

Начинают и выигрывают.

Большевики, ставшие коммунистами, победили.  

Их чудовищная власть родилась в чудовищной крови уничтоженной ими исторической России…

Основная характеристика их власти — уничтожение всякой конкуренции. Политической, экономической, интеллектуальной…  

Уничтожение всякой соревновательности и личной инициативы. Уничтожение всякого личного мнения, отличного от мнения власти.

Тотальный контроль над всеми сферами жизни общества и отдельного человека. Тотальное подчинение. Тотальное управление обществом и человеком.

Тотальная монополия.

То есть застой. Отрицание развития, усложнения. И в конечном счете — закономерное и естественное гниение. Разложение. Деградация. До сих пор приходится повторять эту банальную истину. До сих пор для многих она не очевидна… 

Прошло сто лет.  Сто лет террора. Физического, экономического, интеллектуального.

Каковы же итоги столетия деградации?

Сгнила коммунистическая партия. Сгнило государство, сколоченное партией на трупе исторической России.

Но остались люди, воспитанные и сформированные этой кровавой гнилью. Результат столетнего противоестественного отбора. И эти люди страшны. Особенно постсоветские люди власти.

Они беспринципны и лживы. Они аморальны. Они необразованны и элементарно нецивилизованны в общекультурном смысле.

Их основные инстинкты — стремление к тотальному доминированию абсолютно любой ценой. Стремление к обогащению любой ценой. Стремление к абсолютной власти любой ценой. 

Власть временную и ограниченную они не понимают и не воспринимают. Власть для них — не менеджмент. Власть для них — всегда диктат.  Во власти они все — сверху до низу — диктаторы.

Диктат же невозможен без насилия над теми, над кем властвуешь. Диктат невозможен без глубочайшего презрения к управляемым. 

Презирать равных себе невозможно. Следовательно, управляемые искренне и убежденно воспринимаются как неполноценные люди. Воспринимаются как недочеловеки. Как «быдло»…

Как недочеловеки, как «лохи», воспринимаются и люди демократического Запада…

Эпоха Возрождения, эпоха Просвещения, эпоха Гуманизма, сформировавшие современную Западную цивилизацию — прошли мимо постсоветской правящей «элиты». Абсолютно чужды ей. Прямо враждебны! 

Наша «элита» родилась не из деклараций независимости и прав человека. У нее совершенно иная родословная — чекистские расстрельные подвалы и бандитские «стрелки». 

Иными словами, люди правящего слоя почти всех постсоветских государств по своему мировоззрению — варвары. Варвары убежденные и сознательные.

Они — не наивные дикари прошлого, просто не знающие, что можно жить иначе. Они — знают. И сознательно отвергают демократические западные ценности и политические достижения  последних нескольких веков западной цивилизации. И они по своему правы. Ибо цивилизация и варварство несовместимы.  

Политический идеал варваров во власти — феодальная или даже рабовладельческая деспотия. С ними во главе, разумеется. Такая архаичная форма правления, в конечном счете, в современном глобальном мире нежизнеспособна. Неконкурентноспособна. И чтобы её сохранить, варвары постоянно пытаются уничтожить западный демократический мир. Постоянно пытаются его дискредитировать, дестабилизировать и разрушить. Пытаются подчинить его себе. Эффективно используя, при этом,  его же технологические достижения…

Управляемые варварами страны — всего лишь объекты для удовлетворения голой воли к власти и варварского обогащения.  Объекты для грабежа. В управляемых варварами странах — нет ГРАЖДАН. Есть лишь покорные подданные. Немногих непокорных — изгоняют или уничтожают.

Но, черт возьми, в мире существуют страны, где ГРАЖДАНЕ есть! И эти страны доминируют в мире. 

В этих странах власть вторична и инструментальна. И она, черт возьми, не правит, а гражданам прислуживает!

Существование подобных стран, стран без фюреров, без отцов народов и национальных лидеров — смертельная опасность для любой деспотии.  Особенно в современном, глобальном и открытом мире. Они, эти страны — вечный соблазн и дурной пример для полунищих и бесправных подданных любого «вождя». 

И именно поэтому в деспотиях уничтожается гуманитарное образование и кастрируется интернет. Именно поэтому единственным способом управления становится эпидемия запретов и ограничений. Именно поэтому, при любом удобном случае, деспотии так остервенело бросаются на демократических соседей по всему своему периметру. И не только на соседей…

Демократический Запад напрасно надеется на постепенное перерождение варварских властных элит. Страшный опыт последнего столетия доказал, что диктатуры, как и рак, сами не рассасываются. Они самовоспроизводятся и мутируют. Становятся только непредсказуемее и агрессивнее…

Договориться с варваром невозможно. Он будет только наглеть. И наглеет на глазах…

И, рано или поздно, варвары поставят на грань уничтожения весь мир. Это неминуемо случится…

Постсоветская правящая «элита» не скрывает своего чекистско-бандитского происхождения. Наоборот. Она своим происхождением гордится!

Она родилась в крови. Матерела в крови. Способна властвовать  и властвует только с кровью и через кровь.

И, рано или поздно, свободному миру придется отрывать эту антиэлиту от власти. Отрывать, увы, тоже с кровью. Другого способа нет.

Чтобы спасти Германию и весь мир от нацизма, западным демократиям пришлось пойти на насильственную денацификацию. 

Чтобы спасти несчастное население гниющей территории незахороненного СССР, самого себя и ВЕСЬ мир, преждевременно увлекшемуся пацифизмом Западу придется ликвидировать и прогрессирующий кровавый путинизм. 

Планета не в первый раз переживает рецидив пандемии варварства. Спасти ее, как и раньше, может лишь адекватное лечение — деварваризация.

Леонид ГРИГОРЬЕВ