Когда мы говорим об изолированности России и о том, что на стороне Украины сегодня весь мир, мы привычно осматриваемся на грани близкого себе мира – того мира, который мы избрали. Виталий Портников делится сравнительным анализом истории в публикации Zbruc.
Нам трудно представить себе, что большинство россиян совсем не чувствуют себя в изоляции – разве что привыкшие к путешествиям в Европу или США, к отдыху в Каннах и прогулкам по Нью-Йорку и Лондону. Но таких людей, как мы понимаем, не очень много и их с каждым днем все меньше. Удивляться этому не стоит. Удивляться следует тому, что произошло с нами за эти три десятилетия. Еще недавно мы жили в Советском Союзе в настоящей изоляции от всего живого, с закрытыми границами, с возможностью поездки в Болгарию или Польшу для избранных, но совсем не чувствовали себя в изоляции – так, как сейчас не чувствуют себя в изоляции россияне. То, что сегодня мы понимаем, что настоящая изоляция – это изоляция от цивилизации, свидетельствует о глубинных внутренних и политических изменениях, которые произошли с нашей страной и с нами.
Но при этом факт остается фактом: быть в изоляции от цивилизованного демократического мира совсем не значит быть изолированным. В свободных демократических странах сегодня проживает менее одного шестого населения современного мира. Мы не присоединяемся к большинству. Мы хотим присоединиться к меньшинству человечества. Россия скатывается в тоталитаризм и тупик с демократической точки зрения, однако легко может находить себе партнеров и просто жить в другом, более комфортном для себя мире. А Запад – как говорит бывший российский президент Дмитрий Медведев – пусть существует в изоляции.
Но значит ли это, что мы выбрали неправильный путь, который неизбежно приведет к поражению? Нет, не значит по одной простой причине. В войнах – и обычных, и цивилизационных – важно не количество, а качество. Качество государства и качество общества. И, конечно, готовность к борьбе за свободу – если ты знаешь, что это такое.
Преподаватели Калифорнийского университета Жерар Роланд и Николаос Неос недавно провели в колонке на страницах афинского издания Η Καθημερινή интересное сравнение войны России и Украины с персидскими войнами античной Греции. Исследователи поинтересовались: как маленькие города-государства с не очень многочисленным населением и скорее с ополчениями, чем с армиями, смогли победить могущественную империю, тогда уже владевшую половиной известного мира – в том числе и частью современной Греции. Как это вообще оказалось вероятным? И как получилось, что все надежды Путина на блицкриг в Украине оказались абсолютной некомпетентной авантюрой?
Параллели очевидны. Греки лучше знали свою страну, чем их противники, и хорошо понимали свои преимущества. Греческая армия оказалась более мобильной и современной, чем персидская. «Компактное» оружие смогло нанести врагу удар, на который он вряд ли мог рассчитывать. В знаменитой битве при Саламине ущерб персидскому флоту нанесли небольшие греческие корабли с высокой маневренностью: вспомним ракеты «Нептун», отправившие на дно «Москву».
Но самое главное – кто и почему. Кто и почему участвовал в войне? Для шахиншаха Ксеркса война была естественным инструментом расширения его империи, таким же инструментом были и его солдаты. Но персидской машине уничтожение противостояли свободные люди. Это была та самая древняя Греция, которой мы восхищаемся до сих пор: первые в истории человечества города свободных людей. Городское собрание, выборы, конкуренция, полемика, сатира на оппонентов и богачей. Само слово, великое слово – демократия! Украинское государство с точки зрения россиян – сплошной хаос. Поверьте, что таким же хаосом казалась захватчикам Эллада! Но в этом хаосе каждый солдат, оказывавшийся в греческой фаланге – еще вчера рыночный торговец или виночерпий, — точно знал, за что он борется. За Родину, за свой дом, за свою семью, за свое благосостояние. За счастье жить в Афинах. Это счастье стоило дорого. Ксеркс привел в Аттику армию в 200–300 тысяч человек – количество, сравнимое сегодня с количеством войск Путина. Греков было всего 5-7 тысяч. 5–7 тысяч – вдумайтесь в это соотношение! Но грекам удалось изгнать персов из Аттики, а затем еще и перейти в контрнаступление и освободить многих захваченных персами городов и островов. Да, эта война завершилась, как сейчас говорят, за столом переговоров. Полвека спустя после начала экспансии персам пришлось признать условные границы Афинского морского союза и их флот уже больше не появлялся в Эгейском море.
Но главное было совсем другое: демократия – то, что тираны считают хаосом и слабостью – продемонстрировала свою абсолютную эффективность. Ксерксу осталось только приказать отстегать море, до греческих городов шахиншаху было уже не дотянуться.
Если бы было иначе, мы с вами сейчас жили бы в совсем другом мире, в котором бы просто не существовало никакой цивилизационной альтернативы деспотии. Если бы не невероятная готовность обычных людей жертвовать жизнью и благополучием ради свободы, если бы не демократические механизмы, позволявшие находить лучших профессионалов и создавшие доверие между армией и народом, если бы не сама удивительная организация того древнего общества, мы все с вами, наверное, так и не узнали бы, какое же это необычное чувство – счастье жить в Афинах.
Виталий Портников