Как ты можешь жить, когда в твоем доме война?, — вопрос, который мучает меня уже больше полугода. Вопрос, который я задаю друзьям, выбравшим оставаться под бомбардировками. Вопрос, который задаю миру, запускающему салюты и покупающему российский газ. Как?
Меня зовут Лана, я – коренная киевлянка. И когда началась полномасштабная война я впервые за всю свою жизнь так надолго уехала из родного города.
Я боялась. Боялась ковровых бомбардировок, боялась смерти, боли, а больше всего я боялась проснуться в оккупации. Или в месте, где война – это норма. Привычное дело. Стандарт жизни.
Поначалу я держалась. Верила в ЗСУ. Снимала видео и писала статьи. Но мою кошку начало тошнить от страха и походов в бомбоубежища.
И я решила ее спасать. Ее и подругу – соседку по бомбоубежищу.
Их спасать.
Или просто нашла альтруистичный повод спасти себя.
5 марта я оказалась в Польше. Чуть выдохнув, стала руководствоваться не только фактором-аут, но и фактором-ин (для эмиграции), и перебралась в любимую Республику Кипр.
На 170 день войны я узнала, что мама попала в больницу, и безотлагательно отравилась к ней.
К маме.
В Киев.
В Войну.
Глава 1. Дорога
Добиралась я из Ларнаки в Киев горами-лесами-самолетами-ослами. В прямом смысле этого слова. Разве что, ослов не было.
Самолет Ларнака-Краков доставил меня к моей машине, несколько месяцев простоявшей на парковке в Польше, и я прыгнула за руль.
На границе меня встретила очередь из желающих вернуться в Украину. И нет, это не была очередь из машин на продажу, это были люди, которые возвращались домой.
Спустя пару часов я увидела «Ласкаво просимо в Україну» и поняла, что вернулась и я.
Время было – комендантский час.
Спать было некогда, я спешила к маме, поэтому на свой страх и риск (не делайте так) поехала в сторону Львова.
Когда люди в сети рассуждают, а не катнуть ли им домой на пару дней, не все понимают, с чем придется столкнуться в пути. Я столкнулась с темными дорогами (а не надо было в комендантский час ехать), с туманом и непрекращающимся ливнем.
Было отвратительно видно, или даже первоклассно не видно.
Было сонно.
Тяжело.
Страшно.
И я все время вспоминала Винницу и Гостомель. То, что я видела, уезжая из Киева. Те звуки сирен и взрывов, которые сопровождали мою машину, когда я ехала несколько месяцев назад.
Глава 2. Приближение к Киеву
Уставшая, сонная, совершенно обессиленная я выехала на Житомирскую трассу.
Да-да, ту самую. Ту, страшные картинки с которой навсегда впечатались в сны людей, обладающей эмпатией.
Меня затрясло.
Уничтоженные машины давно убрали с обочин. Дорогу начали ремонтировать. Но обгорелые дома и выбитые окна в них не позволяли игнорировать воспоминания.
Я помню Житомирскую трассу год назад. Эту современную европейскую дорогу, ехать по которой всегда было одно удовольствие. И я увидела эту же, но совсем другую трассу сейчас.
Слезы невольно навернулись на глаза. Желание спать испарилось.
Меня встречали указатели с затертыми цифрами и буквами. Очевидно, чтобы враг не знал куда ехать. Я не враг. Дорогу знаю наизусть, но видеть их было больно.
Еще больнее стало в самом Киеве.
Глава 3. Киев
Всегда величественный, светлый и красочный город стал другим. Депрессивным, поломанным. Он напомнил мне льва, только что сразившегося в тяжелой схватке, а теперь вернувшегося к своему прайду, чтобы уставшими измученными, но полными тепла и любви, глазами посмотреть на своих львят.
Нет, Киев, как всегда, зелен и ухожен, традиционные клумбы и аккуратные газоны давно стали визиткой Киева. И он от нее, как Ярош от своей, не отказался.
Но эта природная красота еще больше контрастирует с тем, что любимая столица потеряла и обрела: спокойствие и тревогу.
Каждый раз проезжая мимо противотанковых ежей я притормаживала – не могла ехать дальше – плакала.
Моя мама улыбалась, слушая об этом в больнице «Их уже разукрашивать начали! Украинцы! Созидательный народ. А ты тут еще в марте – апреле не была, вот это было страшно!».
И я верю, что тогда было хуже. Но то, что я увидела сейчас, в августе, это тоже НЕ нормально, и к этому нельзя привыкать. Нельзя смиряться, что это лучше, чем 4 месяца назад, нельзя принимать как должное.
И это «нельзя» не смотря на отчаянное желание киевлян продолжать жить, чувствуется. В воздухе. В настроениях. В пустых улицах после 11 вечера. В регулярных воздушных сиренах (после которых лично я так ни разу и не уснула). В разговорах на улицах и кафе. В обтёртых билбордах, — потому что люди перестали заказывать наружную рекламу, она сейчас никому не нужна.
Во всем.
«Как вам удается сохранять самообладание? Я всего несколько дней здесь, а у меня уже руки трясутся? В моей памяти картинка роскошного летнего Киева из воспоминаний, а сейчас это город из фильма про Лангольеров. Вы этого правда не замечаете?», — задавала я один и тот же вопрос киевлян, которые выбрали не мигрировать.
«Мы стараемся жить. Мы привыкли. А что делать. И да, если честно, мы замечаем. Просто не хотим на этом фокусировать свое внимание. Это же никаких нервов не хватит. Мы стараемся. Ради нашего города, нашей страны, и нас самих», — слышала я в ответ.
Мне было очень грустно уезжать из Киева. Я впервые в жизни не испытала привычного экстаза, который случался каждый раз раньше, после разлуки с ним, даже самой двухдневной.
Я поняла, что приезжала не к одной больной маме, а к двум больным – маме и родному Киеву.
Но маме врачи прогнозируют улучшение состояния, а за выздоровление Киева и всей Украины борется ВСУ и все украинцы, каждый на своем фронте, каждый с верой в то, что наш гордый Лев и наша цветущая Батькивщина снова будут исцелены и счастливы.
Лана Ермакова специально для Cyprus Daily News
Нас можно поддержать через Revolut
номер +35799960344
или PayPal
СДЕЛАТЬ ПОЖЕРТВОВАНИЕСпасибо за вашу поддержку!